Читать «Враг Рима» онлайн - страница 297

— Это был тяжелый бой. Ты хорошо управлял фалангой, — тихо похвалил сына Малх. — Ганнибал узнает об этом.

Ганнону казалось, что он вот-вот лопнет от счастья и гордости. Признательность отца значила для него в десять раз больше, чем внимание командующего.

Но Малх быстро вернулся к обычному деловому настрою.

— Но еще осталось немало работы. Разверни воинов в свободный строй. Веди вперед. Пусть убивают всех римлян, каких найдут живыми.

— Да, отец.

— И сделай то же самое с нашими, тяжелоранеными, — добавил он.

Ганнон моргнул. Лицо Малха на мгновение сделалось мягче.

— В противном случае их смерть будет долгой и мучительной. От холода, от волчьих зубов… Быстрая смерть от руки товарища лучше, так ведь?

Ганнон со вздохом кивнул.

— А ты что?

— Легкораненые выживут, если мы сможем унести их с поля боя. Но, мне кажется, через час уже стемнеет. Надо действовать быстро. — Он подтолкнул Ганнона. — Давай. И поищи заодно Сафона и Бостара.

Что имел в виду отец — живых или мертвых? Ганнон нервно размышлял об этом, уходя к своим воинам.

Те же с радостью откликнулись на возможность убить побольше римлян. Но ничего удивительного не было в том, что они с куда меньшим рвением выполняли второе распоряжение, касающееся их тяжелораненых товарищей. Однако когда Ганнон объяснил, какая судьба их ждет, если не будет выполнен приказ, почти никто не возражал. Кто мог пожелать товарищам долгой и мучительной смерти, которая неминуемо постигла бы их с наступлением ночи?

Выстроившись в длинную шеренгу, они пошли через поле боя. После сражения земля превратилась в красную грязь, облеплявшую сандалии карфагенян. Лишь крохотные островки снега остались нетронутыми, ослепительно белые среди красно-коричневого месива. Ганнона ошеломил масштаб прошедшей битвы. Он должен был проверить лишь малую часть поля, где велось сражение, но и тут были тысячи мертвых, покалеченных и умирающих воинов.

Жалкие, скрюченные болью и смертью люди лежали или поодиночке, либо были свалены в кучи, друг на друге, галлы вперемежку с гастатами, ливийцы — с принципами, позабыв вражду в холодных объятиях смерти. Некоторые все еще сжимали в руках оружие, другие же бросили его, перед смертью прижав руки к ранам. Раны от копий в телах римлян. Бесчисленные пилумы, торчащие в телах карфагенян. Столько отрубленных рук и ног, что Ганнона скоро скрутило от приступа рвоты. Вытерев рот, он заставил себя идти дальше. Снова и снова ему казалось, что он видит лица Сафона и Бостара среди искаженных ужасом лиц мертвецов; снова и снова он понимал, что ошибся. Со всей неизбежностью надежда Ганнона найти братьев живыми становилась все меньше, а затем совсем покинула его.

Особенно тяжело было смотреть на искалеченных воинов, потерявших руки и ноги. Те, кому повезло больше, уже умерли, но остальные орали, вспоминая своих матерей, а кровь из страшных ран струилась на промерзшую землю. Убить их было милосердно. Каждый раз, как Ганнон видел это, он с трудом сдерживался, но на смену одному кошмарному зрелищу приходило другое, еще ужаснее. Он не мог смириться со страданиями, которые испытывали карфагеняне. Ему приходилось каждый раз собираться с силами, проверяя раненых, чтобы принять решение, жить им или умереть.