Читать «Восхождение. Кромвель» онлайн - страница 215

Пятого сентября 1643 года было подписано перемирие на год. Король не мешкая вызвал ирландскую армию в Англию. В скором времени в Бристоле и Честере должны были высадиться десять полков.

У англичан ненависть и презрение к ирландцам были чем-то вроде дурной неизлечимой болезни. Вся парламентская Англия при первом известии о перемирии и полках, перешедших на сторону монарха, ожесточилась благородным негодованием. Недовольство распространилось даже среди роялистов. В ставке короля в Оксфорде было неспокойно. Кое-кто из офицеров Ньюкасла в знак протеста перешёл в ряды парламентской армии. Граф Генри Рич Холланд, следом за ним лорды Бедфорд, Педжет и Клер возвратились из Оксфорда в Лондон и уверяли членов парламента, что в ставке короля верх решительно взяли паписты и что совесть не позволяет им там оставаться. Явный поворот в сторону примирения с монархом сменился новым негодованием. Короля называли лицемером, лжецом. Выяснилось, что он ведёт тайные переговоры с католиками. Негодование удвоилось, когда распространились слухи о том, будто к английским солдатам ирландской армии присоединились паписты, даже переодетые женщины в каких-то диких нарядах, вооружённые длинными, чуть ли не кухонными ножами. Многие из простых людей, дворян и вельмож почувствовали ненависть к венценосцу, которая уже не утихала до конца гражданской войны. Они возмущались между собой:

— Мало того, что король отказался мстить папистам за избиения протестантов в Ирландии, он ещё принимает к себе на службу этих свирепых убийц, чтобы теперь они убивали протестантов у нас!

Безумие окончательно разыгралось, когда стало известно, что монарх попытался разорвать союз шотландцев с английским парламентом. Он поручил это герцогу Гамильтону, который служил ему в Эдинбурге. От его имени Гамильтон заверял шотландский парламент, что в том случае, если союз будет разорван, шотландские лорды получат третью часть должностей при королевском дворе, к Шотландии присоединят графства Уэстморленд, Кемберленд и Нортумберленд, когда-то принадлежавшие ей, вместо Лондона королевской резиденцией станет Ньюкасл, а двор принца Уэлльского разместится в Эдинбурге на вечные времена.

Этим обещаниям мало кто верил как в Англии, так и в Шотландии: все знали, что Карл презирает шотландцев и не желает поступаться и самой малой толикой своей неограниченной власти. Тем не менее это вызвало взрыв возмущения. Англичане, относившиеся к шотландцам с презрением, любые уступки шотландцам со стороны короля считали изменой, а изменников не любят нигде.

И в Лондоне, и во всех графствах, поддерживавших парламент, возродился воинственный дух. Q мире уже не говорили ни простые горожане, ни парламентарии. Энтузиазм охватил даже лондонский Сити. Кое-кто из богатейших торговцев и финансистов одевал и вооружал на свой счёт нахлынувших добровольцев, кое-кто сам вызывался служить в их рядах. Рассказывали, что один из них, только что получив в наследство громадное торговое дело и две тысячи фунтов стерлингов, явился в армию Эссекса во главе полка, вооружённого и снаряженного им. Даже те из депутатов парламента, которые только что хлопотали о мире, призывали городские советы приложить все усилия для борьбы.