Читать «Восхождение. Кромвель» онлайн - страница 113

Король рассчитывал на таланты Уентворта. Тот прибыл в Лондон с твёрдым намерением покончить с мятежниками, отзывался о них с величайшим презрением и сравнивал шотландцев с ирландцами, которых усмирил за несколько лет. Уентворт лелеял намерение разделаться с английскими пуританами, как он разделывался с католиками в Ирландии. Он разъяснял придворным и королю, что нынешнюю войну они проиграли от слабости, клялся вложить в новую войну свою энергию и все свои силы и рассчитывал на твёрдость слабого, безвольного короля.

Он обольщался. Карл пал духом и томился в безысходной печали. Придворные встретили его с тайной враждой. Двор тихр, неприметно, но опасно бурлил. Офицеры обвиняли друг друга в предательстве, в трусости, в нерадении. Вокруг самого талантливого из королевских военачальников графа Роберта Деверье Эссекса, сорока восьми лет, заплелись такие интриги, что он, оплёванный и обиженный, удалился в свой замок. Любимчики королевы, ревностной католички, поспешили воспользоваться придворной смутой и занимали высокие посты и выгодные места. По её настоянию в пику Уентворту государственным секретарём был назначен его кровный враг сэр Генри Вен. Слухи о том, что Уентворт намеревается расправиться с английскими пуританами, намеренно распространялись придворными, и недовольство проникло в народ. Королева настраивала короля быть непримиримым и жёстким. Под видом непримиримости он делал глупости. Его повелением палач публично сжёг все бумаги, в которых шотландцы выставили предварительные условия мира. Шотландцы расценили этот ненужный поступок как провокацию. Парламент и Генеральная ассамблея выработали ещё более жёсткие требования. В частности, парламент потребовал, чтобы король созывал его не реже одного раза в три года и гарантировал независимость выборов и парламентских прений. В этом требовании монарх увидел посягательство на свою верховную власть. Уентворт его поддержал, объявив:

— Этих людей надо образумить кнутом!

Благодарный король возвёл его в звание графа Страффорда. Война была решена. В сущности, это решение было безумием. Казна была абсолютно пуста, истощился даже личный кошелёк государя. Большая часть англичан, не довольных войной, отказывалась платить пресловутые корабельные деньги и любые налоги, которые король самовластно вводил помимо парламента. В отчаянии Карл действовал очертя голову, не считаясь с последствиями. Лондонские финансисты хранили в Тауэре слитки золота и серебра, которые получали в залог от своих континентальных партнёров, — король повелел конфисковать эти слитки на сумму в сто тридцать тысяч фунтов стерлингов, не понимая или не желая понять, что наносит непоправимый удар по репутации собственных торговцев и финансистов. В ответ возмутился лондонский Сити. Нечего было и думать начинать войну, когда против тебя готовы выступить самые богатые люди страны. Монарх снова капитулировал. Слитки были возвращены. Впрочем, кое-что уже успели разворовать. Король стал просить в долг в самых неподходящих местах, ставя себя не только в неловкое, но и в глупое положение. Он просил денег у испанского короля — ему отказали. Он просил денег у генуэзских купцов — ему отказали и тут. Наконец, он дошёл до того, что решился просить денег у своего заклятого врага, римского папы, рассчитывая уже неизвестно на что, — ему оскорбительно-вежливо отказали.