Читать «Восход и закат» онлайн - страница 112

– О! Артур, Артур! вскричал Филипп: прости мне! Утешитель моей матери… брат мой! брат мой! Прости мне!

Когда он приподнялся, Артур протянул руки, и они упали друг другу в объятия. Напрасный был бы труд описывать чувствования присутствующих.

– Так ты признаешь меня? ты признаешь меня? восклицал Филипп: ты принимаешь братство, которое я, ослепленный страстями, так долго отвергал? И вы, Камилла, вы никогда стояли, под этою же кровлей, подле меня, на коленях… и вы узнаете меня теперь?.. О, Артур! зачем ты раньше не показал мне этого письма?.. Безумец я, зачем я не хотел выслушать тебя прежде! Быть-может, я меньше пострадал бы… Но я только страдал. Совесть моя чиста. Я ношу чужое имя, но не запятнал его. Ты, Артур!.. брат мой, не просить должен: ты имеешь право требовать… Я умоляю тебя, прости мне.

Сцена эта сильно растревожила больного. Чтобы дать ему отдохнуть, Филипп поспешил выйти в другую комнату и увлек за собою Бофора.

– Сэр Роберт, забудем прошлое, сказал он: мы оба, может-быть, нуждаемся в прощении и снисходительности; я некогда жестоко оскорбил вашего сына, а теперь готов признаться, что неверно судил и вас. Я, правда, не могу отказаться от тяжбы… (Сэр Роберт нахмурился.) Я не имею права на это. Я здесь полномочный представитель чести моего отца и доброго имени матери… их должен я отстоять. В ту минуту, когда впервые вступил в ваш дом, в надежде отыскать свое право, я твердо решился изгнать из души своей всякое чувство, похожее на ненависть и месть. Теперь я хочу сделать больше. Если приговор закона будет против меня, все между нами останется по-прежнему; если же в мою пользу, то… слушайте: я оставляю Бофорское имение в вашем владении по жизнь вашу и вашего сына, а себе требую лишь столько, чтобы я мог помочь брату Сиднею, если он еще жив и, быть-может, нуждается, и чтобы я мог доставить приличную и безбедную жизнь той, которой всем сердцем желаю предложить мою руку. Роберт Бофор, в этой самой комнате я некогда умолял вас, отдать мне единственное существо, которое я тогда любил. Теперь я опять люблю вас… и теперь вы в состоянии исполнять мою просьбу. Пусть Артур будет мне истинным братом… Отдайте мне… если мои права на наследство отца будут признаны законными отдайте мну Камиллу, и я не позавидую имению, от которого, для себя собственно, отказываюсь. Когда же оно перейдет к моим детям, то ведь это будут дети вашей же дочери.

Первым побуждением сэр Роберта было схватить предложенную руку, разразиться ливнем восхвалений, отреканий, уверений, что он желает только справедливости, только правдивого, и законного, что он гордятся таким зятем, я так далее. Но вдруг ему пришло в голову, что Филипп не мог бы говорить в таком великодушном тоне, если бы был совершенно уверен в том, что выиграет процесс. Он искусно уклонился от дальнейших объяснений, с тем, чтобы прежде посоветоваться с Лильбурном и с адвокатом. Между-тем заговорил об опасениях своих насчет Артура, о расстроенном духе всего семейства, итак далее. Потом опять уверял, что он ни за что не станет противиться счастью Филиппа и очень рад помириться на предложенных условиях, если только для этого не нужно будет принуждать Камиллу, что он также готов выдать ее за месье де-Водемона с приличным приданым, если и выиграет процесс, – разумеется, если Камилла сама пожелает.