Дня через три Филипп получил письмо от Артура.
«Пишу к вам не опасаясь быть не понятым, потому что пишу за глазами всего моего семейства и потому, что я один только могу не принимать никакого участия в предстоящем споре между нами и моим отцом. Прежде нежели закон успеет решить дело, я буду в могиле. Я пишу это на смертном одре. Филипп! это пишу я… а я, стоял у смертного одра вашей матери, принял последний вздох её! И этот вздох сопровождала улыбка, которая осталась на помертвевших устах, потому что я обещал быт другом и защитником её детей. Богу известно, как усердно старался я исполнить эту торжественную клятву! Сам будучи слаб и болен, я гонялся за нами и братом вашим с единственным желанием обнять вас и сказать: примите меня как брата! Не стану напоминать вам вашего обращения со мной. Оно не для меня оскорбительно. Несмотря на то, я старался спасти по крайней мере Сиднея. Но и тут поиски мои остались тщетными. Через несколько времени мы получили от неизвестного письмо, из которого могли заключить, что он хорошо пристроен и ни в чем не нуждается. С вами я потом встретился в Париже. И видел, что вы были бедны. Я хотел помочь вам, но меня не допустили, и вы скрылись. Притом, судя по вашему тогдашнему товарищу. я принужден был поверить, что вы человек погибший. Я и тут не покинул надежды найти, уговорить, спасти вас, но все поиски мои до сих пор остались тщетными. Вы спросите, зачем я говорю вам это теперь? Вы подумаете, что я хочу просить вас не искать прав, в законности которых вы убеждены? Нет! Коли право на вашей стороне, то вы обязаны требовать его; вы обязаны сделать это ради имени вашей матери. Нет! я говорю вам это только для того, чтобы вы, требуя своих прав, удовольствовались правосудием и не искали бы мести; чтобы вы, требуя своей законной собственности, не поступили несправедливо с другими. Если закон решит дело в вашу пользу, вы можете потребовать истраченных доходов, а это доведет моих родителей и сестру до нищеты и погибели. Так может решить суд, но не правосудие; потому что отец мой был твердо убежден в законности своих прав на наследство, которое мы получили. Я слишком мало понимаю законы и судопроизводство, и не знаю, что из такого дела могут сделать клевета и сутяжничество недобросовестных адвокатов. Желаю, чтобы вы нашли себе в посредники человека благородного, и об одном только прошу: будьте справедливы и не мстите! Прилагаю здесь собственноручное ваше письмо, которое я получил в день смерти вашей матери. Предоставляю вам самим решить, в какой мере оно важно.
Артур Бофор».
Вечером того же дня мистрисс Бофор стояла у постели больного сына и наливала на ложку лекарства. В это время тихонько отворялась дверь и появился сэр Роберт, ведя за руку высокого, красивого мужчину, который, однако ж был сильно взволнован и как будто падал под тяжестью. Камилла взглянула на гостя и побледнела. Гость вырвал свою руку у Бофора и неверными шагами подошедши к постели, преклонил колено, схватил руку Артура и склонился над ней. Он молчал. Но это молчание было выразительнее всех возможных слов. Грудь его волновалась; все тело трепетало. Артур тотчас угадал, кого видит перед собой, и наклонялся, чтобы приподнять гостя.
