Читать «Воспоминания дипломата. 1893-1922» онлайн - страница 158
Юрий Яковлевич Соловьев
Конечно, граф Бенкендорф, как и другие остзейцы, например мои начальники барон Будберг, барон Стааль фон Голыптейн и многие другие, выполнял свои обязанности под особым углом зрения. Остзейцы считали себя не столько на русской службе, сколько на личной службе у династии Романовых, которую порой они называли полным русско-немецким именем: Романовы-Голынтейн-Готторпские. В мирное время это очень облегчало им службу по Министерству иностранных дел. Они лояльно служили династии, не задаваясь никакими вопросами, от которых русские не могли отрешиться. В то время как для остзейцев центром была, конечно, династия, для русских на первом месте стояла Россия. Мне пришлось слышать от одного из своих начальников-остзейцев весьма удобное толкование обязанностей дипломата. По его словам, каждое дипломатическое представительство за границей было попросту "почтовым ящиком". То, что нам предписывал Петербург, мы должны были добросовестно передавать местному правительству. Конечно, при всех достоинствах остзейских дипломатов это лишало их, за редкими исключениями, как например барон Розен, инициативы в дипломатической деятельности. Нечего говорить, что такое отношение к делу не может быть идеалом для дипломата. Бесспорно, от центра зависит тщательный выбор дипломатического аппарата, но, раз этот выбор сделан, необходимо предоставлять заграничным представителям возможно более широкую инициативу и иметь к ним доверие. Только таким образом аппарат иностранного ведомства может быть на высоте положения и создавать вокруг государства необходимую для него атмосферу, предохраняющую его от резких толчков и перебоев извне.
Во время пребывания в Лондоне мое внимание привлекло необыкновенно большое количество плакатов, призывавших население добровольно вступать в армию. В начале войны в Англии не было обязательной воинской повинности, и армия пополнялась за счет вербовки добровольцев. По-видимому, это было нелегким делом; повсюду на улицах пестрели ярко разрисованные и подчас остроумно составленные призывы под знамена. Один плакат с изображением военной фуражки гласил, например: "Как вы думаете, пойдет ли вам эта фуражка?" Другой изображал отца, разговаривающего с сыном; последний спрашивал: "Папа, что ты делал во время великой войны?" Вербовка добровольцев проходила и так: в больших мюзик-холлах самые красивые актрисы после исполнения патриотической песни обращались к публике с предложением поцеловать того из присутствующих, кто в этот день записался в армию. Это обыкновенно и происходило, для чего на сцену под громкие аплодисменты поднимался сконфуженный молодой человек.