Читать «Ворожеи не оставляй в живых» онлайн - страница 8

Для одного дня этого было слишком, но не оставалось сомнений, что конца начавшейся вакханалии мы скоро не увидим. Змей, кровь, жабы. А что на очереди? Мошки, блохи и град? Но почему? Ответа я не находил. Единственный человек, который мог бы хоть как-то помочь мне, покоился в мире, а я стоял перед черной бездной, полный смирения и ожидания.

Такое состояние длилось недолго. Под потолком, возле ярко горевшей лампы, нарастало не замеченное мной вначале дребезжание. С десяток мошек и жуков кружили вокруг стеклянной колбы розового абажура. Некоторые из них были мне прекрасно известны: слепни и оводы когда-то во множестве водились в полях за городом. Откуда они взялись сейчас, было совершенно непонятно, но можно было догадаться, кто привел их в наши дома. Мэт! Старая карга нашла яркий для понимания способ демонстрации своей силы. Силы, недоступной для человека.

Дребезжание перешло в хаотичный шум и вскоре комнату наполнили сотни, тысячи жесткокрылых находящих удовольствие в болезненных укусах лица и рук, которыми я пытался прикрыть обезумевшую от боли Синтию.

– Что же это происходит, Альберт? – На последнем вздохе выдавила она и потеряла сознание.

Перестав обращать внимание на залепивших израненное лицо насекомых, я старательно укрыл Синтию одеялом. Может, они не доберутся до нее? Мне же было все равно. Иногда смирение помогает перетерпеть боль, поэтому я не сразу заметил появление мириад крошечных телец, новой волной затопивших комнату. Кровососущие блохи, или как их можно назвать еще «пёсьи мухи». Мой залепленный оводами рот харкающе-истерически изрек, попытался выплюнуть «погибала земля от пёсьих мух», после чего я тоже потерял сознание, не в силах переносить это мучительное наваждение.

В чувство меня привела тишина. На какое-то время она показалась сладким сном. Не было шаркающего по полу движения осклизлых тварей за дверью. Не слышно было жужжания в ушах слепней, грызущих мое лицо и превративших его в истлевшую соту. Лампа под потолком не горела и только в окно пробивался сероватенький, сравнимый с поздним вечером, свет. Дождь, каким бы он ни был, перестал идти. Опухшие, набрякшие веки все же позволяли видеть. Может, все случившееся и было сном, наваждением?

Я встал и с трудом сделал шаг: до самых щиколоток пол был завален трупиками иссохших насекомых, а из-за двери доносился едва переносимый запах гниения. «И жабы тоже?» – подумал я. С трудом переставляя ноги и сминая мертвых насекомых, я доковылял до кровати, на которой оставил Синтию. Погрызенное одеяло все же, более-менее, защитило ее. Воспаленным взглядом она смотрела куда-то мимо меня и тяжело дышала.

– Сейчас, дорогая, сейчас. – Засуетился я.

Погружаясь и увязая в компосте из насекомых, я кое как добрел к окну и распахнул его. Пустынные, словно вымершие улицы, заваленные мертвыми земноводными и насекомыми, а над всем этим месивом парил разлагающий запах смерти. Слепые, незрячие окна соседних домов. Во что превратился наш живой и веселый город?