Читать «Вольное царство. Государь всея Руси» онлайн - страница 394

– А где он сей часец?

– Ныне он в Угличе. После семнадцатого сентября на Москве будет со своей трети суды судить.

– Как придет князь Андрей, оповести меня и немедля приди с зятем своим Семеном Иванычем. Мы вместе подумаем тайную думу о крамолах брата моего…

Глава 8

Между старым и новым

На другой день Иван Васильевич обедал с Курицыным у себя и беседовал с ним с глазу на глаз.

– Днесь, Федор Василич, – говорил он, – вспомнил яз, как Ванюшенька подпадал под власть братьев моих и бабки своей Марьи Ярославны…

– Помню о сем и яз. Мудро тогда ты содеял. На тайную думу о злоумышленьях против тобя удельных призвал князюшку нашего и тем самым его вразумил…

– И днесь яз о сем же думаю. Хочу вразумить Василья-то. Хоша не лежит к нему душа моя, все же вины большой на нем нет… Вельми млад он еще. Ведь тринадцать токмо ему. Но теперь-то мы его и поучить должны. Не зря же бают в народе: «Учи сына, пока поперек лавки лежит, а вдоль всей вытянется – поздно будет». Мыслю его попугать малость да и княгиню Софью притеснить, дабы другой раз неповадно было. Потом хочу отделить Василья от матери и послать в Тверь на великое княжение. Может, Василий-то за государевым делом и одумается и в разум войдет.

– Послать-то, государь, на княженье – сие верно, – сказал старый дьяк, – токмо надо Василья-то и своими людьми оградить от ворогов наших. Ведь сколь народу-то послали мне тверские земли писать по-московски в сохи: в Тверь – князя Федора Алабыша, в Старицу – Бориса Кутузова-Шестака, в Зубцов да Опоки – Димитрия Пешкова, в Клин – Петра Лобана-Заболотского, в Холм и в Новый Городок – Андрея Карамышева-Курбского, да в Кашин – брата его Василья. Все наши, крепкие люди. Пусть вот и приглядит они за Васильем-то…

– Верно, Федор Василич! – воскликнул государь. – Люблю яз думу с тобой думать, всегда разумно присоветуешь. Пусть так и будет. Да и ты сам за Тверью пригляди. А сей часец сказывай, какие еще есть новые вести?

– Добрые вести, государь! – ответил Курицын. – Свершен град новый, крепкий град со стенами из камня и с бойницами и башнями-стрельнями супротив немецкого города Ругодива, на правом берегу устья Наровы. Наречен сей град именем твоим, государь: Иван-град.

– Добре! – воскликнул Иван Васильевич. – Ныне будем мы грамоты слать немцам не токмо через вестников, а и через пушки.

– Да, государь, беседы у нас будут у Ругодива много громче, чем были до сего. И другая для нас добрая весть пришла. Сказывают, двадцать третьего мая преставися великий князь литовский и король польский Казимир, а королем ныне в Польше стал его сын Ян-Альбрехт, великим же князем в Литве – другой его сын, Александр.

В дверь постучали. В сопровождении дворецкого вошел боярин Товарков.

– Будь здрав, государь, – поклонился боярин, – прости, без зова твоего.

– Сказывай, Иван Федорыч.

– Государь, во всем, что нам от доброхотов ведомо про князя Ивана Лукомского, а из людей его – про братьев Селевиных и про толмача латыньского, про ляха Матьяса, сии на розыске повинились. У князя Лукомского при обыске зелье найдено, которое в кафтан у него зашито было. И сознался он, что ядовитое сие зелье получил сам прямо из рук короля Казимира, дабы опоить тобя, если нельзя будет убить. Другие из слуг его…