Читать «Вольное царство. Государь всея Руси» онлайн - страница 149

– В передней, государь…

Дьяк Курицын вышел.

– Как, Данилушка, – спросил великий князь, – моя княгиня без русского языка с хозяйством-то обходится?

– По-русски она разумеет, государь, а сказать мало может. Из сенных девок у ней одна болгарка есть, та понятно сказывает. Вот через нее-то царевна нашим слугам, что нужно, приказывает. Иеромонах же отец Николай, который на венчанье толмачом ей был, разумея по-грецки, обучает ее по-русски.

Данила Константинович замолчал и глубоко вздохнул.

– Ты что вздыхаешь-то, Данилушка? – с легкой усмешкой спросил Иван Васильевич. – Жалеешь, что старина рушится?

– Эх, государь мой, – оглядевшись на всякий случай, заговорил вполголоса дворецкий, – новые-то порядки чудные вельми. Спросил я как-то болгарку, Цанкой звать: что-де две старухи у государыни деют? «Сии, – баит она, – травы всякие ведают, зелья варят». – «Пошто же сие деют?» – говорю, а она мне: «Вещие бабы сии: могут отраву смертную дать, сгубить незаметно, могут и ото всякого яда исцелить».

Иван Васильевич нахмурил брови и с сомнением сказал:

– На что ей вещие бабы, когда с ней лекарь есть?

– Тот, сказывает Цанка-то, в ядах ничего не разумеет. У них там, у фрязинов и греков, все знатные князи, духовные и мирские, при собе таких вещих людей доржат. Собя берегут и других травят, когда надобно.

Вспомнилось великому князю, как повар в Новгороде Димитрия Шемяку отравленной курицей накормил.

– Ишь чему святые папы дщерь свою духовную научили, – сказал он глухо. – Ты, Данилушка, молчи, но глаз не спущай. Любят люди зло наипаче всего…

– Яз, государь, Цанку-то помалу уж приручил. Она ныне…

Отворилась дверь, и в покой вошел дьяк Курицын, весьма расстроенный. Великий князь забеспокоился и резко спросил:

– Зло какое?

– Легатов вестник повестовал мне о воровстве пред тобой Ивана Фрязина. Обманом он объявил тобе, что Тревизан ему племянником доводится. Тревизан же не фрязин, а грек из Мореи и вовсе денежнику не родня.

– Да пошто же приехал к нам сей Тревизан? – нетерпеливо перебил Курицына Иван Васильевич.

– Государь, – ответил дьяк, – легат-то повестует, что ведомо ему, пошто у нас Тревизан. Послан он к тобе, государь, от Венецейской синьории и от дуки венецейского Николы Троно с челобитьем и подарками, дабы ты пожаловал Тревизана и к Ахмату, царю Большой Орды, со своим же послом отпустил. А везет Тревизан челобитье к Ахмату ото всех фряжских земель со многими дарами, дабы Ахмат им в помочь воссел на коня и шел бы великою ратью на султана турецкого.

Великий князь вскочил с места. Лицо его исказилось от гнева, стало страшным. Он быстро заходил вдоль покоя. Потом подошел к любимому месту у окна и стал смотреть в него, словно окаменел весь. Так же неподвижно позади государя стояли на своих местах и дьяк и дворецкий.

Но вот, не оборачиваясь, видимо, сдерживая гнев, великий князь резко и беспощадно произнес:

– Федор Василич, наряди немедля обыск. Вызнай сам у легата все. Ежели правда сие, поимай Ивана Фрязина и Тревизана. В железо обоих оковать, а после розыску – казнить! Какой же казнью – о сем после. Иди. Все сие за два часа изделать.