Читать «Война миров Z» онлайн - страница 189

Насчет окружения. Кто-нибудь скажет мне, где начинается этот самый район? Города перестали быть городами, понимаете, они разрослись в беспорядочно разбросанные пригороды. Миссис Руис, одна из наших врачей, называла это «точечной застройкой». До войны она занималась недвижимостью и знала, что самые лакомые кусочки собственности находились обычно между двумя городами. Дурацкие «точечные застройки»… мы вскоре возненавидели этот термин. Приходилось зачищать один пригородный квартал за другим, прежде чем задумываться об установлении карантинной границы. Закусочные, торговые центры, бесконечные километры дешевых одинаковых домов…

Даже зимой — никакой безопасности и комфорта. Я был в Северной группе войск. Вначале думал, что хорошо устроился. Шесть месяцев в году не увижу не единого целого упыря, даже восемь месяцев, учитывая погоду во время войны. Я думал: эй, как только упадет температура, мы будем мало чем отличаться от мусорщиков! Нашел, пустил в ход лобо, пометил место для погребения после того, как растает земля, нет проблем. Но я сам заслуживал удара лоб за то, что подумал, будто нашим единственным врагом был Зак.

Были квислинги, приспособившиеся к зимним условиям. Ими занимались реабилитационные команды. Они изо всех сил старались попасть дротиком в каждого встреченного квислинга, скрутить его и отправить в клинику. Тогда мы еще думали, что квислингов можно вернуть обществу.

Дикари представляли гораздо большую опасность. Многие из них уже выросли, стали тинэйджерами, а то и совершенно взрослыми. Они были быстрыми, умными, и если предпочитали драться, а не убегать, то вполне могли испортить нам день. Конечно, реабилитаторы всегда пытались усыпить их дротиком, и, конечно же, у них никогда ничего не получалось. Когда девяностокилограммовый бык несется с намерением оторвать тебе голову, парочка зарядов транквилизатора его не остановит, пока он не достигнет цели. Многим реабилитаторам сильно доставалось, некоторых приходилось отправлять домой в мешках. Пришлось многозвездным шишкам вмешаться и назначить им охрану из пехоты. Если дикаря не останавливал дротик, от нас ему было никуда не деться. Никто не визжит громче дикаря, которому в живот разрядили очередь ПАЙ. Придурки-реабилитаторы сильно заморачивались по этому поводу. Они все были добровольцами, все считали, что человеческая жизнь — любая — стоит того, чтобы попытаться ее спасти. Думаю, сейчас история на их стороне… знаете, когда видишь всех этих людей, которых они сумели реабилитировать, тех, которых мы бы прикончили на месте. Будь у них достаточно ресурсов, они сделали то же самое для животных.

Черт, больше всего меня пугали дикие стаи. Я говорю не только о собаках. С собаками еще знаешь, как иметь дело. Собаки всегда предупреждают о нападении. Я говорю о «мухах»[96] — Д-львах, страшных кошках. Наполовину пумы, наполовину саблезубые тигры гребаного ледникового периода. Да, или пумы, некоторые и вправду были похожи, или мутировавшее потомство домашних кошек, которое выживало только за счет паршивого характера. Говорят, на севере они становились крупнее — какой-то там закон природы или эволюции.[97] Я не силен в экологии, смотрел до войны пару передач про природу. Болтают, будто это все потому, что крысы стали как коровы, быстрые и достаточно умные, чтобы убежать от Зака, питались трупами и разводились миллионами в лесах и руинах. Крысы стали очень крутыми, и тот, кто на них охотится, должен быть в сто раз круче. Вот и получился Д-лев, в несколько раз больше довоенной кошки, зубы, когти и смертельная жажда теплой крови.