Читать «Воздушные бойцы» онлайн - страница 187

— А они предусмотрительные, представители «высшей» расы…

— С банкой у пояса не пропадешь!

Охрана у пленных символическая: один-два солдата на сотни человек. Бежать гитлеровцам все равно некуда, а они сами соблюдают порядок, следуя по крымским дорогам. Да, сейчас они покорны, ко всему безразличны. А всего несколько месяцев назад это были насильники и мародеры…

Чем ближе к Севастополю, тем больше разбитой немецкой техники. Кое-где еще не убраны трупы.

Находиться на улицах Севастополя тяжело. Нет улиц, нет кварталов — есть руины. В городе уцелели считанные здания. Возле Графской пристани — два дома, арка. Торчат трубы, мачты затопленных в бухте судов. Жителей почтя не видно. А может, их почти не осталось в городе. Кое-где еще рвутся мины.

По дороге на мыс Херсонес по сторонам сожженные и разбитые машины всех европейских марок, орудия, бронетранспортеры, повозки. Дышать становится тяжело. У берега разлагаются трупы фашистов и пристреленных битюгов. Видны затопленные баржи, лежащие на боку катера. У самой кромки берега — несколько плотиков, связанных из досок с закрепленными на них канистрами.

Вот и последний в Крыму аэродром гитлеровцев. Площадка небольшая, примерно 1000 на 1300 метров, сплошь заставленная поврежденными самолетами. Здесь остовы [251] сгоревших ФВ-190, Ме-109, Хе-111, несколько самолетов связи типа «Физлер-Шторх». Развороченные землянки. И всюду трупы, трупы, трупы… Я не испытывал никакой жалости. Ничего, кроме брезгливости и отвращения. «Гости» были незваные, и свое получили.

Осмотрев кладбище разбитой техники, которое представлял собой аэродром в Херсонесе, я вполне был удовлетворен результатами нашей работы. Ведь и те стокилограммовые бомбы, которые мы подвешивали под крылья своих истребителей, тоже сделали свое дело.

Вернувшись на свой аэродром, я занялся текущими делами. Среди всяких дел одно оставило в моей памяти грустное воспоминание. Я распрощался со своим боевым самолетом.

Это было неизбежно. Як-1 Ферапонта Петровича Головатого прошел долгий боевой путь от Сталинграда до Крыма. Он оказался живучим, этот редкий подарок, и пережил многие самолеты, которые мы принимали в конце сорок второго года. Однако напряженные бои и полеты, открытое хранение на воздухе сделали свое дело. Стала коробиться обшивка крыльев, кое-где вспучивалось покрытие. Это уже было опасно, так как в воздухе при перегрузках во время боя обшивка могла быть сорвана, и самолет стал бы неуправляемым. Свой ресурс этот истребитель-трудяга честно выработал. Но списать его обычным порядком, как самый заурядный самолет, я не мог и потому попросил авторитетную комиссию в составе инженеров 8-й воздушной армии и нашей 6-й гвардейской авиадивизии дать по состоянию самолета официальное заключение. В состав комиссии вошел и инженер-инспектор 8-й воздушной армии Анатолий Леонидович Кадомцев. В сорок втором году вместе со мной Анатолий Кадомцев — тогда еще инженер эскадрильи нашего 31-го гвардейского истребительного авиаполка — принимал от Головатого этот самолет на заводском дворе.