Читать «Возвращение в Союз» онлайн - страница 87
Дмитрий Добродеев
Короче — он встает.
— Тогда — бери, проклятый! Ты все равно не сможешь!
Роняя слюну, урча, болтая огромным пещеристым, я подошел к прекрасной комсомолке и начал облизывать ее распаренное на морозе тело. Закрыв глаза и стиснув до боли зубы, она давала себя лизать и тискать. Когда громадный волчий проник ей в лоно, она не удержала гневного ругательства.
— Поручик! — полковник привстал от изумленья. — Вы только не того, не очень долго, а то нам всем до комсомольского до мяса охота… — В ответ раздался страшный рев, и охреневшие бандиты присели на своих местах.
Я знал, что не забуду никогда: костер, бандитов, Риту Устинович и этот длинный волчий детородный, которым я орудовал… В тот самый миг, когда сверкающее волчье семя подкатывало мощными волнами, из-за кустов раздался истошный крик Вацетиса: «По контре ненавистной — пли!»
Десяток пуль из мосинских винтовок пробили их эпидермы: полковника, эсера, бандита, кулака, а также комсомолки Риты Устинович. Особый сводный отряд Чека под руководством товарища Вацетиса был тут как тут.
— А этот волк чего тут? Возьми-ка, Ваня, его на мушку! — Раздался выстрел. Лихая пуля вылетела из ствола и начала движение по траектории ЕХ по направлению к мохнатому хвосту. Ужасный визг, надрывный хрип, и вот он я, бегу, петляя, прочь от места вакханалии — лечу над трупами: бандита, полковника, эсера, кулака и комсомолки.
Бегу сквозь лес, заливистым, истошным лаем я оглашаю все вокруг. Родимая Украйна!
НИХЬТ ШИССЕН, БИТТЕ
— Стреляй, стреляй в проклятую псину!
— Я не псина, а волк, — хотел было огрызнуться, но тут вторая пуля, пущенная бойцом Кочкиным, срезала еловую ветку над моей головой. Тогда, позабыв все, я прыгнул через трупы дорогих товарищей и устремился в глубины леса.
Огромный серый волк бежит сквозь лес. Пугающим, истошным воем он оглашает все вокруг. Привет, родимая Украйна!
Могучий шепетовский лес, где я бежал в предрассветных сумерках, заметая следы хвостом. Крики товарища Вацетиса и его подручных постепенно затихали вдали. Привет, родимая Украйна!
Уже светало, когда я выбежал на незнакомую опушку леса. При этом весело виляя хвостом: кажись, унес серые ноги! Весенний снег радовал своей незапятнанной белизной: окрест лежали мартовские сугробы да на елях каркали вороны, предвещая скорую и дружную весну.
Внезапно увидел беленький комочек: заяц! Рванул к нему, урча и заливаясь истошным воем. Несчастный заяц петлял по снегу, но я, несмотря на красноармейскую шинель, был куда проворнее. Схватил зайца за нежный бок, скрутил одним движеньем и начал уплетать, давясь свежатиной.
У лап остались лежать лишь заячьи уши да пара недожеван-ных косточек.
В карманах у Павки Корчагина нашел кисет махорки, пару обрывков «Ровенской правды» 1921 года. Примостившись поудобнее, закурил, задумался… да, хороша жизнь дикая, безумная, только вот в чьей шкуре очутишься — не ведаешь. Комиссарской али белогвардейской — хрен разберешь.