Читать «Возвращение в Союз» онлайн - страница 16

Раздался грохот аплодисментов, чуть не упал. В трико, в малиновом камзоле стоял я перед залом, весь ослеплен прожекторами.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ТОВАРИЩ СТАЛИН!

Раздался гром аплодисментов. От вспышек еле устоял. В трико, в малиновом камзоле стоял я перед залом, весь ослеплен прожекторами. Сама Муранова держала меня за руку.

Перед глазами — Большой Колонный зал, увешанный гирляндами фонариков и красными флажками. На транспарантах надписи: «Спасибо Партии, спасибо Сталину! Достойно встретим новый 1948-й!» и — «Трудящиеся приветствуют мастеров культуры!»

Внизу — столы расставлены в каре, на них несметны-яства громоздятся, полно народу: министры, генералы, маршалы, Герои Соцтруда и пастухи Кавказа и Памира.

В конце, за еле приметным столиком, сидят, держа бокалы, — Буденный, Ворошилов, Каганович… Сталин. Его по-рысьи желтые, горящие глаза пронизывают зал и останавливаются на танцоре… Он рукоплещет. Как был, в костюме принца, в белом трико, малиновом камзоле и шапочке с пером — я сделал книксен… аплодисменты все усиливались. Оркестр грянул во всю мощь…

Я сделал книксен, потом взвился под самый потолок. Присел и снова взмыл в безумном пируэте, удачно приземлившись на сильных и красивых руках Мурановой — народной, преподобной и так далее. Затем продолжил танцевальный монолог. Кордебалет окаменел.

Она шепнула: «Не надо, Саша, вы все срываете…», но я терял контроль. Аплодисменты будоражили. Сам Сталин — отец народов — стоял и хлопал. Поэтому — взвивался к потолку, делал бесконечные фуэте и чувствовал себя на вершине счастья.

Муранова сквозь зубы начала ругаться: наверное, срывал программу. За нами были — ансамбль Моисеева, хор Пятницкого, хор Красной Армии, Аркадий Райкин и Кио с Карандашом. Пришлось уняться. Я прыгнул в последний раз и, обливаясь потом, в изнеможении улегся у рампы.

Тяжелая гардина отрезала меня от публики. Начал кашлять и отхаркиваться. Муранова ударила меня с размаху ногой: «Вы просто хам и идиот!» Рыдая, побежала в уборную.

В уборной продолжалась драка. Пытался остановить ее, впустую. Тогда содрал с нее трико, вцепился в худосочный зад. Она размякла, задышала, впечатав ладони в трюмо, а я, в малиновом камзоле, с остервенением дыша, гонял ей петуха. Трюмо стонало и трещало, моталась лампочка, а ненасытный принц терзал ее. Потом упал, держа Муранову в руках, держа ее жилистое тело.

Она была удивлена: «Так вы же, Саша, не по этой части, вы с Глигоровичем на пару…» Сии слова заставили меня задуматься: который Саша?

Раздался скрип двери. Я обернулся: перед глазами — два сапога. Скрипучих, до блеска начищенных. Полковник МВД Джелалабадов. Полковник щелкнул каблуками и произнес: «Товарищи артисты, вас приглашают откушать!»

Кривыми коридорами он вывел нас в банкетный зал.

На белой скатерти — ряды бутылок: «вазисубани», «цинандали», «киндзмареули», «твиши», «татра», Советское шампанское, Цимлянское игристое, «Массандра», «ркацители», «столичная», коньяк армянский, грузинский, азербайджанский. Красуются: свежие помидоры, огурцы, цыплята табака, свиной рулет, колбасы, карбонад, салат московский, лобио, капуста по-гурийски, шпроты и прочая закуска.