Читать «Возвращение в Брайдсхед. Незабвенная» онлайн - страница 81
Ивлин Во
Так я его оставил и спустился к ужину.
– Я был у Себастьяна, – объявил я. – Его простуда разыгралась не на шутку. Он лег в постель и сказал, что ему ничего не нужно.
– Бедняжка Себастьян, – сказала леди Марчмейн. – Надо ему выпить стакан горячего виски. Я схожу погляжу, как он.
– Не ходи, мама, я пойду, – сказала Джулия, поднимаясь.
– Пойду я, – сказала Корделия, которая ужинала сегодня со взрослыми по случаю отъезда гостей. И прежде чем кто-либо мог ее остановить, она уже была на пороге и скрылась за дверью.
Джулия встретилась со мною взглядом и чуть заметно печально пожала плечами.
Через несколько минут Корделия вернулась, и лицо ее было очень серьезно.
– Нет, ему ничего не надо, – сказала она.
– Ну а как он?
– Не знаю, конечно, но, по-моему, он очень пьян, – ответила она.
– Корделия!
И тут девочку разобрал смех.
– «Сын маркиза не привык к вину», – бормотала она, хихикая. – «Карьера образцового студента под угрозой».
– Чарльз, это правда?
– Да.
Тут объявили, что ужинать подано, и все пошли в столовую; там эта тема не затрагивалась.
Когда мы с Брайдсхедом остались одни, он спросил:
– Вы, кажется, сказали, что Себастьян пьян?
– Да.
– Какое неподходящее время он выбрал. Вы не могли его удержать от этого?
– Нет.
– Да, – согласился Брайдсхед, – вероятно, это было невозможно. Я однажды видел пьяным отца в этой самой комнате. Мне тогда было не больше десяти. Невозможно удержать человека, если он хочет напиться. Наша мать не могла удержать отца.
Он говорил в своей всегдашней странно-безличной манере. Чем ближе я знакомился с этой семьей, тем непостижимее они мне казались.
– Сегодня вечером я попрошу маму почитать нам вслух.
В доме был обычай, как я узнал позднее, слушать чтение леди Марчмейн, всякий раз как в семье оказывалось что-нибудь неблагополучно. У нее был красивый голос и большая живость выражения.
В тот вечер она читала «Мудрость патера Брауна». Джулия разложила перед собой на табуреточке маникюрные принадлежности и старательно перекрывала лаком ногти; Корделия гладила ее болонку; Брайдсхед раскладывал пасьянс; я сидел без дела, рассматривая живописную группу, которую они составляли, и сокрушаясь о своем отсутствующем друге.
Но ужасы этого дня еще не кончились.
Леди Марчмейн имела обыкновение, когда в доме были только свои, заходить перед сном в часовню. Она как раз закрыла книгу и предложила пойти туда, когда распахнулась дверь и вошел Себастьян. Он был одет точно так, как при нашем последнем разговоре, только вместо румянца его лицо заливала смертельная бледность.
– Пришел извиниться, – пробормотал он.
– Себастьян, дорогой, будь добр, вернись к себе в комнату, – сказала леди Марчмейн. – Мы успеем поговорить утром.
– Не перед вами. Пришел извиниться перед Чарльзом. Я по-свински с ним обошелся, а он мой гость. Мой гость и мой единственный друг, а я обошелся с ним по-свински.
Холодок пробежал по столовой. Я отвел Себастьяна в его комнату; его родные пошли к молитве. Наверху я заметил, что графин уже пуст.