Читать «Военнопленные» онлайн - страница 147

Я потребовал отправить нас на Родину.

— Да. Понимаю вас. Но… Одним вашим людям хочется домой. А другие боятся возвращения из плена. Да и как вас собрать, отправить? То, что вы предлагаете, нам не подходит. Вопрос не только технический — где взять машины, но и политический и дипломатический.

И хотя былого высокомерия и неприязни теперь я не чувствовал, но понимал, что союзники не очень-то жалуют нас своим вниманием. Капитан явно тянул волынку. Он долго разговаривал с кем-то по телефону, и по почтительным интонациям я понял — с начальством. Поговорил еще с кем-то и, кисло улыбаясь, обратился ко мне.

— Так как советское командование настаивает на возвращении пленных на Родину, наше командование решило не чинить дальнейших препятствий. Вы можете подготовить своих людей послезавтра на восемь часов утра?

— Могу.

— В Баерберг придут машины. Грузитесь и… отправляйтесь!

Комендант вышел из-за стола и даже пожал мою руку.

— На разные мелочи не обращайте внимания. Бывает всяко. Желаю удачи. Адъютант вас отвезет.

Но я отказался от машины — некуда было девать велосипед Вегмана.

Семьдесят «студебеккеров» легко катились по асфальту, точно привязанные один к другому невидимыми тросами. Автострада разворачивалась плавными закруглениями, стрелой пролетала через холмы и равнины, леса и поселки. С автомобилей ветер срывал песни, относил в стороны. В населенных пунктах приветливо махали руками простые немцы. На радиаторе передней машины трепетал туго натянутый ветром красный флажок с золотыми серпом и молотом.

А когда пересекали Чехословакию — был праздник. Приветствуя нас, чехи выбрасывали из оком флаги, засыпали нас цветами, останавливали машины, тащили еду, вино, обнимали нас, как самых дорогих людей. И всю дорогу мы слышали «наздар!», «наздар!». И у многих были подозрительно блестящие глаза, а некоторые даже не пытались сдерживать радостных слез.

Вечером приехали в Пльзень.

На распределительном пункте были наши, советские люди. Настоящие офицеры. В форме. Перепутанные ремнями мундиры сияли орденами, золотом погон. Офицеры встречали нас белозубыми улыбками, расспрашивали, подбадривали.

На второй день нас с Николаем Малеиным, как офицеров, отделили, присоединили к небольшой группе и увели на вокзал.

Перед этим мы попрощались с остающимися. Юрий волновался больше всех. Он дал мне адрес, просил обязательно навестить и под конец, припав к моей груди, всхлипнул. Расставались мы с болью и сожалением и вместе с тем радовались окончанию мытарств на чужбине, возврату к жизни.

У перрона стояла вереница зеленых пассажирских вагонов. В одном из них были отведены места и для нас. Не успев еще как следует разместиться, мы услышали длинный сигнал отправления. Поезд покатился, вагоны мягко приседали на стыках, скорость нарастала, и вот уже колеса выстукивали радостную скороговорку: «Е-дем-до-мой, е-дем-до-мой».

Я высунулся по пояс в окно. Ветер вцепился в неуспевшие еще отрасти волосы, зашумел в ушах и вмиг надул пузырем рубашку.

На закруглении пути я оглянулся в последний раз на чужой город. Скорость увеличилась, и еще туже стал встречный ветер.