Читать «Внутренняя форма слова» онлайн - страница 157

Внутренняя форма слова: как вместимость чашки. Чашка и есть вместимость, емкость. Слово и есть внутренняя форма, потому что каждое слово и есть веками искусством и природой отточенный камень (Плотин говорит о камне, отделанном природой и искусством), в котором уже просветилась и снова и снова просвечивается внутренняя форма. Она просветилась необратимо и, так сказать, односторонне: мы узнаем в каждом слове шедевр, но это вовсе не значит, что мы тоже можем создавать новые слова, шедевры.

Слова такие, какие они существуют тысячелетиями, потому что они давно стали и продолжают быть узлами, сгустками, через которые проходит силовые линии того, что Гумбольдт назвал духом (нем. Geist, запущенное, устремленное к цели). Почему они такие, и так устроены — не спрашивайте: они сами собой объяснят. Не значит, что «язык», тем более в его грамматике и словаре, направляет и руководит: но для сути, которая правит человеческой историей, тысячелетиями установились эти вот внутренние формы, внутренние формы духа, слова, — а других пока не установилось. Попробуйте установить.

Еще о «внутреннем». Слова — внутренние формы, как я сказал, потому, что они как колодцы, из которых чем больше черпаешь, тем чище вода; весной обязательно надо вычерпать много. Это как свобода: она есть, пока ею пользуешься. Никто еще никогда словадо конца не дочерпал — потому что они внутренние формы в своей сути; всегда наша вина, когда слова мелкие, не их самих.

Теперь мы можем вернуться и к аристотелевскому пониманию слова. Символы, σύμβολον; то, что в звуке — состояния, которые в душе. А душа — это некоторым образом всё. Символ как неотъемлемая часть целого, черепок, обломок. Вместе — целые. Какие целые? Эйдосы. Как у Плотина первое определение эйдоса — единство, так у Аристотеля.

Теперь мы понимаем, почему у Потебни внутренняя форма начиналась с ближайшей, растягивалась в целый коридор и кончалась — началом: первым чувством, которое чувствовало само себя. По ниточке внутренней формы он восстанавливал целое. Оно вот такое большое. И оно же целое и простое — именно потому, что охватывает всё. Слово собирает. Оно λόγος (от λέγειν, собирать в единство). Эйдос у Плотина — логос. Внутренняя форма — это и есть слово. Слово (эйдос = логос) внутренняя форма. Своим целым оно собирает.

Слово собирает себя или нет? Язык собирает народ. Слово собирает мысль. Мы собираемся с мыслью при помощи слова.

Надо только дочитать Плотина I 6 о любви и красоте, о том, [что] кто научится любить настоящую красоту, [тому] захочется самому быть похожим на нее, и «если ты видишь, что сам ты еще не прекрасен, то подобно тому как творец изваяния в том, что должно стать прекрасным, одно удаляет, другое отделяет [...] пока не покажет на статуе прекрасную наружность (просопон), — так же и ты убирай лишнее и выпрямляй все кривое. Очищая темное, делай его блестящим и не прекращай сооружать свою статую до тех пор, пока не воссияет тебе божественный блеск добродетели».