Читать «Влюбленный Вольтер (Voltaire in Love)» онлайн - страница 74

В Париже Эмилия остановилась у четы Ришелье, а Вольтер снял меблированную комнату в отеле де Бри на улице Клошперс в Маре. По приезде его очень обрадовали две новости. Линан получил премию Академии за стихотворение “Расцвет красноречия при Людовике Великом”, и Людовик XV наконец завел любовницу, мадам де Мали. “Долой суровые сердца. Бог любит мягкие души”. В Париже были торжества. Король выдавал свою старшую дочь за испанского инфанта. Увеселения показались Вольтеру убогими. При Людовике XIV такие празднования готовились Мольером, Корнелем,

Люлли и Лебреном, и в результае рождались настоящие произведения искусства. Во времена римлян для подобных церемоний возводились грандиозные каменные арки. А теперь перед ратушей, где только вчера четвертовали двух воров, соорудили какой-то жалкий помост и запустили несколько шутих, чтобы потешить толпу разряженных буржуа и простолюдинов. Лучше бы эти деньги потратили на театр или оперу, находящиеся в Париже в плачевном состоянии. (Современники Людовика XV постоянно бранили его за скупость.) Фридрих, в ответ на эти брюзжания Вольтера, писал, что со всех сторон только и слышит о балах и гуляньях. В Петербурге племянница и наследница императрицы Анны сочеталась браком с герцогом Брауншвейгским. Фридрих недавно видел герцога Брауншвейгского с герцогом Лотарингским (мужем Марии Терезии) и говорил, что никак не может уразуметь, почему Провидению было угодно поделить огромнейшую часть Европы именно между этими двумя людьми. “Они болтали друг с другом отнюдь не по-королевски”. С другой стороны, он приветствовал любые празднования. “Удовольствие — величайшая из реальностей нашего бытия”.

Два месяца, проведенных в Париже, не доставили Вольтеру ожидаемой радости. Жизненные передряги расшатали его и без того слабые нервы, и он понял, что больше не сможет жить здесь подолгу. Все куда-то бегут, кругом гам, суета, неразбериха, невозможно пообщаться с друзьями: весь город, похоже, крутится в Декартовом вихре. Разрываешься между театром, оперой и достопримечательностями, как иностранец. В один день встречаешься с сотней людей, и с каждым нужно перемолвиться хоть словом. Ни минуты для себя. Нет времени ни писать, ни думать, ни спать. Есть одно утешение: Дефонтен теперь никуда не кажет носа, так же как Жан Батист Руссо в Брюсселе. Пауки в опрятных домах не водятся.

Эмилия, напротив, упивалась светской жизнью. Она была молода и не знала усталости. Ее двусмысленные отношения с Мопертюи возобновились. Она опять донимала его записочками с требованиями и мольбами. Он должен найти замену Кенигу, который, похоже, хочет сбежать. Теперь, когда король завел любовницу, двор стал гораздо больше похож на двор. Ее тамошние друзья нисколько не изменились, они восхитительно фривольны.

Невесть зачем притащив Вольтера в Париж, Эмилия, также невесть зачем, потащила его назад в Брюссель, с заездом в Сире. Путешествие было тягостным: в карете Эмилия и Кениг поругались из-за бесконечно малых величин и ломали копья всю дорогу до Брюсселя. Между ними уже случались размолвки. Эмилия обвиняла его в неблагодарности. Последняя ссора положила конец их урокам, но не их разногласиям. Мопертюи глубоко оскорбил Эмилию, приняв сторону Кенига. После этого она и Мопертюи некоторое время не знались, пока, наконец, Вольтер не написал ему примирительное письмо. Его приводит в отчаяние, говорил он, холодность между Мопертюи и единственной женщиной в мире, способной его понять. “Вы двое созданы для того, чтобы любить друг друга”. (В 1752 году Берлинская академия ополчилась на Кенига за публикацию подложного письма Лейбница. Тогда Вольтер поддержал его, чтобы разозлить Мопертюи.)