Читать «Влюбленный Вольтер (Voltaire in Love)» онлайн - страница 2
Нэнси Митфорд
Письма и мемуары той поры пестрят похвалами ее красе. Читая между строк, можно заключить, что она принадлежала к тому разряду женщин, которых теперь принято называть “интересными”. Конечно же, она не была красавицей в роде мадам де Помпадур и, несмотря на большую любовь к нарядам, никогда не отличалась настоящей утонченностью. Утонченность требует от женщины безраздельного внимания. Эмилия была ученой дамой. Она слишком дорожила временем, чтобы убивать его на модисток и куаферов.
Она родилась 17 декабря 1706 года в семье барона Ле Тонелье де Бретей. Ее недавние предки приобрели власть и богатство на государственной службе. Многие из тех, кто вершил тогда судьбы Франции, вообще имели плебейские корни. Де Бретей вышли из мелкопоместного дворянства. Людовик XIV подрезал крылья крупным феодалам, и теперь, лишенные власти, но не ее декоративных атрибутов, они могли подвизаться только на двух поприщах: придворном и военном. Волшебный Версаль был им вознаграждением за потерю могущества. Сотня бессмысленных привилегий тешила их гордость и самолюбие. Они глубоко презирали людей, подобных де Бретеям, занимавшим административные посты при дворе, но не удостоенным права представлять к нему своих жен и дочерей. Мадам де Креки пишет, что, подолгу гостя у своих кузенов де Бретей, она, прежде чем заговорить о noblesse de robe (парламентских дворянах), приучилась оглядываться, удостоверяясь, что никого из них нет поблизости, как принято поступать с горбунами и рыжими.
Парижское общество, в котором росла Эмилия, было необыкновенно демократичным. Оно состояло из государственных чиновников и fermiers-generaux (откупщиков), вокруг каждого из которых крутились друзья и нахлебники. Fermiers-generaux ведали финансами страны и наживали на этом огромные состояния. Очень часто они были выходцами из нижайших слоев общества. Как-то старик Пуассон, отец мадам де Помпадур, сидя за обеденным столом одного из таких воротил, разразился вульгарным хохотом: “Меня распирает от смеха при мысли, что попади в эту компанию иностранец, он принял бы нас за сборище принцев! А ведь ты, господин де Монмартель, — сын трактирщика, ты, Савалетт, — сын торговца уксусом, ты, Буре, — сын лакея, а что до меня, так всем известно, кто я такой!” Однако дочь Пуассона была одной из просвещеннейших женщин своего времени.
