Читать «Влюбленный Вольтер (Voltaire in Love)» онлайн - страница 125

Король Станислав умел ценить работу ума. Он любил Вольтера, не гневался на него, не чинил ему препятствий, а, напротив, всячески поощрял. Придворные восхищались им: не будучи снобами, они не придавали значения (во всяком случае первостепенного) происхождению, им бы не пришло в голову объявить философу бойкот. Но они были провинциалами. Дозволявшаяся здесь свобода пропадала втуне. Короче говоря, Люневиль не был Версалем. Пускай Версаль жил по глупым и досадным правилам, но он оставался центром вселенной, дворцом самого могущественного в мире короля, местом, где заседало самое влиятельное из правительств. Могущество и влияние клонились к закату, пока, впрочем, не очевидному. Версальское общество не ограничивалось горсткой придворных: сюда неминуемо являлась каждая знаменитость. Пока юные легкомысленные аристократы попусту растрачивали свои жизни, прогуливаясь по изумрудным аллеям парка и посиживая в золоченых беседках, маршалы Франции покидали дворец, уходя на войну, а министры и послы дожидались аудиенции у короля. Францией управляли из Версаля. Люневиль же существовал, будто понарошку, а его обитатели были заурядны и неинтересны. Мадам де Буффлер с годами пристрастилась к книгам: она уверяла, что чтение ограждает ее от бесконечного пустозвонства.

Вольтер с удовольствием бы сбежал из Люневиля, он мечтал вернуться в Париж, но мадам дю Шатле удерживала его в Лотарингии. Люневиль стал для нее родной стихией. Здесь ей оказывали почести, благодаря титулу мужа она занимала высокое положение, и это льстило ее самолюбию. Дабы поддерживать душевное здоровье, Эмилия не вылезала из-за карточного стола. Она стала ведущей актрисой хорошо оснащенного театра. К тому же демонстрировать тут наряды и бриллианты можно было с большим успехом, чем в Версале. Когда ей хотелось поработать, она с важным видом удалялась в свои покои, где никто не имел права ее тревожить. Маркиза не замечала, что окружающие считают ее славной чудачкой, однако от Вольтера это не могло укрыться. В своеобразной страничке сплетен, ходившей по рукам в Люневиле, некий анонимный автор писал: “Эта своеобразная женщина интересуется атомами, куда больше, чем собственной семьей”. Вольтер сказал, что это чепуха. Эмилия прекрасно позаботилась о своих домашних: раздобыла высокие армейские чины для мужа и сына и великолепного итальянца для дочери. Чего еще можно от нее требовать?

Вскоре после приезда Вольтера и мадам дю Шатле в Люневиль колдовство отца Мену сработало. Однако, к его огорчению, не совсем так, как он рассчитывал. Эмилия влюбилась, но не в короля Станислава, а в любовника мадам де Буффлер. Сен-Ламбер по-прежнему страдал, наблюдая за развитием романа своей пассии с месье д’Адемаром. Появление в Люневиле мадам дю Шатле, привлекательной, обольстительной, жизнерадостной, напомнило ему о том, что капля ревности действует порой как сильнейшее приворотное зелье. Сен- Ламбер, не таясь, ухаживал за Эмилией: это не доставляло ему большого труда, поскольку он находил ее вполне приятной. Мадам де Буффлер, которой все казалось смешным, смеялась, мадам дю Шатле — нет. В чувственном порыве, сгорая от страсти, она, кинувшись в объятия Сен-Ламбера, объявила о своем намерении провести остаток дней рядом с ним. С ним и, конечно, с Вольтером и маркизом дю Шатле. Сен-Ламберу предстояло стать дополнением, но не заменой. Мадам де Буффлер с улыбкой отдала Эмилии ключ от потайной комнатенки с кроватью, и Сен-Ламбер вынужден был с досадой признать, что салонный флирт обрел черты полнокровной любовной связи.