Читать «Влюбленный Вольтер» онлайн - страница 30

На Рождество Эмилия вернулась в Париж. По свидетельствам друзей, она вела там такую рассеянную жизнь, что ее невозможно было застать дома. Очень много времени она проводила с четой Ришелье и опять бегала за Мопертюи. В Сочельник: “Лучше мне было остаться в Сире, а вам в Базеле, чем так редко вас видеть. Я хочу вместе с вами отпраздновать рождение Элохима. Почему бы вам не прийти и не выпить за Его здравие вместе с Клеро и со мной? Я буду ждать вас между восемью и девятью. Мы пойдем на полуночную мессу и послушаем рождественские гимны на органе, а потом я отвезу вас домой. Я очень на это рассчитываю, если не воспротивится мадемуазель Деланьи”.

Вольтер вновь остался в Сире один. Без дела он не сидел. Работы в доме шли полным ходом, он заканчивал “Альзиру”, продолжал “Орлеанскую девственницу”, воевал со своими немощами и писал письма, число которых день ото дня росло. К Тьерьо, по-английски: “Ты говоришь, что готов покинуть Англию и приехать ко мне. Неужели это правда? Можешь ли ты осчастливить меня таким доказательством своей привязанности?.. Да будет твое обещание не мимолетным порывом чувствительной души, но твердым решением сильного и благородного ума. Приезжай, мой милый, заклинаю тебя. Нет никаких сомнений, что жить мне осталось не больше нескольких лет, так не лишай меня удовольствия провести эти мгновения с тобой... Писательство — ничто, если рядом нет друга, а друг, не умеющий читать, — неважная компания. Но друг, подобный тебе, — настоящее сокровище”.

С почтой из Парижа он получил “Японские сказки” Кребийона-сына (полные скабрезностей и издевок надо всем и вся, начиная с герцогини дю Мен и кончая буллой “Unigenitus”). Вольтер заметил, что если бы он сам сочинил такое, его бы заточили в Бастилию. Вскоре до него дошла весть, что молодой Кребийон в Бастилии. Тогда он сказал, что государство совсем не жалеет средств на содержание авторов в тюрьме, но если заходит речь о какой-нибудь крошечной пенсии для писателя, на это у него никогда нет денег. Это было не совсем справедливо. Сам Вольтер получал недурную пенсию от королевы, и даже в тот период, когда находился в Англии.

«А как продвигается “Рамсес”? — спрашивал он Си- девиля, приютившего у себя в Руане Линана. — Уверен, в нем множество поэтических жемчужин и гениальных мыслей». Он добавлял, что искусство удерживать внимание зрителей в течение пяти актов, это дар, ниспосылаемый свыше. Кроме того, у каждой пьесы есть собственная причудливая судьба, которую невозможно предсказать, пока не поднялся занавес.

Вольтер одолжил деньги некоему аббату Маккарти, который уехал на Восток, не расплатившись. И вот пришло известие, что в Константинополе аббата подвергли обрезанию и посадили на кол. Вольтер заметил, что ему многие должны, но до сих пор никого за это на кол не сажали.

Он с волнением ждал, как публика примет его “Альзиру”. Если пьеса провалится, “мои враги будут торжествовать. Дефонтены этого мира уцепятся за возможность осмеять меня и оплевать. Ибо такова людская несправедливость: ничто не наказывается так жестоко, как желание доставить удовольствие, когда попытка не удается”.