Читать «Влюбленный Вольтер» онлайн - страница 22

К сожалению, от переписки Вольтера с мадам дю Шат- ле не уцелело ничего, кроме двух-трех маленьких записок. Оба были заядлыми корреспондентами: даже живя в одном доме, они обменивались письмами. Эпистолярные излияния Эмилии до бесстыдства откровенны, она доверяла бумаге все, о чем думала. Если бы сохранились ее письма той поры к Вольтеру, мы бы больше знали о чувстве, которое она к нему питала. Те, что адресованы Мопертюи, заставляют читателя двадцатого века недоумевать, как у нее в то же самое время мог быть пылкий роман с другим. Но Эмилия смотрела на человеческие отношения не через романтическую призму. Вольтер давал ей много, но он хворал, и тяжелее, чем когда-либо. Мопертюи давал нечто иное. Эмилия брала от каждого то, что хотела.

Вольтер имел много других оснований ревновать к Мопертюи, который во всем норовил его обскакать. Они вместе оказались в Англии, и там Мопертюи стал членом Королевского общества. Он тоже был восторженным учеником Ньютона и, без сомнения, понимал его научное учение лучше, чем Вольтер. Вернувшись во Францию, он тоже пытался свалить с пьедестала Декарта и поднять на него Ньютона и даже посвятил этому вопросу несколько статей. Он тоже был баловнем общества, хотя и не его аристократической верхушки. Позже, когда Вольтер приехал в Германию, его и там ждал Мопертюи, президент Берлинской академии, женатый на высокородной пруссачке. В конце концов, накопившаяся за двадцать лет желчь плеснула Вольтеру в голову, и он в буквальном смысле убил беднягу насмешкой. Но в 1733 году они еще приятельствовали.

Вольтер, окруженный малярами в своем новом доме, заканчивал “Философические письма”. Одновременно он руководил репетициями “Аделаиды Дюгеклен”; сочинял оперное либретто для Рамо и заметки против Паскаля, которые, как он верно предсказал, возмутят многих (хотя автор великодушно обошел молчанием глупые мысли Паскаля о чудесах); искал жилище для Линана и заставлял его писать трагедию “Рамсес”. Он также засыпал Эмилию стихами: “Сейчас все мои вирши посвящены только ей”. Понятно, почему Вольтер говорил, что дни слишком коротки и что писателям следовало бы давать две жизни.

Больше всего его занимало то, что он называл своими “Философическими, политическими, критическими, еретическими и дьяволическими письмами”, которые будто бы были написаны им из Англии другу Тьерьо. Сам Тьерьо находился тогда в Лондоне, уполномоченный Вольтером опубликовать там “Письма” и взять вырученные деньги себе. В 1733 году они были напечатаны под заглавием “Письма об английской нации” и вскоре продавались, как горячие пирожки. Естественно, в Англии не увидели в них ничего предосудительного. Ведь англичане — по словам самого Вольтера — еретики, ни во что не ставящие папу и готовые рукоплескать творениям самого дьявола. Кроме того, “Письма” не только не порочили их нацию, но даже ей льстили. Вольтер понимал, что во Франции они вызовут гораздо больший скандал, чем что-либо из написанного им раньше, поэтому и хотел и вместе с тем боялся их выхода в свет. Он неосмотрительно передал рукопись руанскому издателю Жору, которого потом забрасывал письмами, умоляя ни при каких обстоятельствах никому ее не показывать. В июле он предупреждал Жора, что сам министр юстиции послал в Руан сыщика с поручением вынюхать все, что касается издания. Жор должен спрятать рукопись и уже напечатанные экземпляры и, более того, не выпускать из рук ни одной книги. Сначала нужно подготовить общественное мнение, подождать, пока уляжется буря вокруг “Храма Вкуса”, найти надежного покровителя и, главное, выбрать подходящий момент. Вольтер повторял эти доводы вновь и вновь самому Жору и жившему в Руане Сидевилю, чтобы тот вдолбил их в голову издателя. Он также послал Жору большую сумму денег в возмещение понесенных им из-за отсрочки убытков.