Читать «Влюбленный Вольтер» онлайн - страница 106

Несколько событий, имевших место в семьях Вольтера и мадам дю Шатле, достойны упоминания. Пухленькой малютке, дочке Эмилии — ее иногда привозили в Сире из монастыря для участия в спектаклях — исполнилось шестнадцать, и на этот раз девочку привезли, чтобы выдать замуж за неаполитанского герцога

Монтенеро, носатого старика с впалой грудью. Он увез бедняжку в Каподимонте, и мадам дю Шатле, интересовавшаяся дочкой меньше, чем щенками Дорогуши, своей черной собачки, больше никогда ее не видела. Вольтер, в отличие от своих современников, в подобных вопросах проявлял человечность: он не одобрил жениха и, пусть урывками, но все же переписывался с невестой.

Судебный процесс дю Шатле наконец завершился, выиграв его, они чудом ухитрились остаться в хороших отношениях со своим противником, маркизом де Хен- сброком, приславшим Вольтеру письменную благодарность за его участие в этом деле.

Дю Шатле тоже написал, что он сам и его семья многим обязаны философу, который, маркиз в этом не сомневался, никогда не оставит мадам дю Шатле. Летом 1745 года Эмилия пербралась из Фобур Сент-Оноре на улицу Траверзьер (ныне улица Мольера), где Вольтер занял весь первый этаж.

Пока шли репетиции “Принцессы Наваррской”, умер брат Вольтера, оставив его последним из Аруэ. Удивительно, что сам Вольтер не отправился следом за ним в могилу. Настолько слаб здоровьем он до сих пор еще не был, печень и легкие совсем его подвели, после отъезда из Сире он ни одного дня не чувствовал себя прилично.

Вольтер наслаждался своим новым положением в Версале, когда сын мадам дю Шатле, семнадцатилетний юноша, находившийся в то время с отцом на фронте, заразился оспой в Шалон-сюр-Марн. Поспешившие к нему, но бессильные помочь, Вольтер и Эмилия вынуждены были наблюдать за действиями невежественных лекарей. Епископ Шалонский настоял, чтобы они остались возле больного, несмотря на опасность заразиться. Как только юноше полегчало, Эмилия и Вольтер вернулись в Париж, однако поэта на сорок дней отлучили от двора. Таково было правило, обязательное для любого, кто контактировал с оспой, независимо от того, болел он уже, или нет. По словам Вольтера, дурацкий предрассудок не раз вредил ему.

Все его друзья во главе с самим королем отправлялись на войну, и ему, естественно, хотелось с ними проститься. Заняв теперь пост официального историографа, он должен был с пером наготове дожидаться побед, чтобы воспеть их в стихах и запечатлеть в прозе. Ожидание длилось недолго. Двенадцатого мая 1745 года в Версале узнали о блестящей победе французов над англичанами и голландцами при Фонтенуа. Маркиз д’Аржансон (ныне министр иностранных дел), находясь на фронте, написал предварительный отчет о сражении для “господина историографа”. По его свидетельству, заградительный огонь англичан казался французам непреодолимым, будто сущий ад, и было мгновение, когда они, думая, что все потеряно, готовились пережить второй Деттинген (место, где англичане в той же войне раньше разбили их), но положение спасла хладнокровная отвага короля, не пожелавшего отступить, и доблесть домашней кавалерии. “Ваш друг Ришелье выказал себя истинным Баярдом”.