Читать «Влас Дорошевич. Судьба фельетониста» онлайн - страница 477

Можно представить себе, как вздрогнули слушатели при этих словах. Лектор выступал против самой Чрезвычайки. Но Дорошевич продолжал пророчествовать, и кровавый призрак 1930-х годов, сталинских репрессий уже вставал за его словами: «Контрреволюционеры мерещатся всюду. Фукье-Тэнвилль посылает на гильотину своих родственников, Робеспьер — друзей детства. Подозрительны все — те, кто вчера боролся рука об руку за свободу. Люди чужой партии, люди своей партии: „Искренни ли они?..“» И вот итог: «Революция рубит все головы, в особенности те, которые поднимаются над другими. В конце концов, Великая Французская революция превращается в шекспировскую трагедию, где сцена завалена в конце последнего акта трупами <…> Коса террора косит все головы в поисках скрывающейся где-то контрреволюции».

Этот кровавый кошмар рождает человека, который задушит революцию. Здесь Дорошевич переходит к последней лекции своего цикла — о Наполеоне. Кто спит в саркофаге Дворца инвалидов? Император? Завоеватель мира? Нет. В этой могиле лежит революционер, якобинец, офицер гражданской войны. К своей коллекции революционных журналистов Дорошевич добавляет «журналиста-практика, журналиста-реалиста, журналиста-карьериста». Следует рассказ о том, как скромный лейтенант артиллерии в 1793 году выпустил посыпанный «крупной якобинской солью» памфлет «Ужин в Бокэре», вся терминология его — «преступные аристократы», «республика, которая диктует свои законы всей Европе», «ниспровержение тиранов» — более чем соответствовала духу революционного времени. Это потом министр полиции Фуше, выполняя поручение императора, будет по всей Европе разыскивать и уничтожать «эту проклятую брошюру». А пока Наполеон делает карьеру: революционный генерал, потом первый консул. На десятом году революции он скажет: Basta! La révolution est finie!

Дорошевич предупреждал: «Бойтесь не Дантонов, бойтесь не Робеспьеров! Бойтесь не генералов, которых вы казните, — бойтесь вот этого маленького офицера в поношенном артиллерийском мундире <…> Контрреволюцию ищут везде. Но никогда не ищут там, где она, в действительности, скрывается. В этом насмешка истории».

По воспоминаниям Пильского, с лекцией о журналистах Великой Французской революции Дорошевич выезжал в другие города, в частности он называет Архангельск и Одессу. Возможно, и состоялась поездка из Москвы или Петрограда в Архангельск, хотя, если иметь в виду состояние здоровья Дорошевича, это было нелегкое предприятие. Что же до Одессы, то это был не гастрольный выезд, через город начала его славы пролегало долгое и сложное по обстоятельствам (началась гражданская война) путешествие, в которое он пустился в конце лета 1918 года. Жизнь в Петрограде становилась все тяжелее и опаснее. В ночь на 25 июня арестовали Амфитеатрова. По слухам, арест был связан с закрытием газеты «Молва», в которой он опубликовал фельетон по поводу убийства Володарского. Скорее все в те же дни «революционного террора», объявленного возмездием за убийство большевистского комиссара по делам печати, был арестован и Дорошевич. Его арест, припоминал Амфитеатров, «длился всего несколько часов, но разбил больше, чем иного год каторги». Кратковременность ареста Дорошевича можно объяснить тем, что власть, предпринявшая аресты крупных деятелей «буржуазной печати» в отместку за убийство Володарского, не только ничего реального не смогла предъявить ему в качестве обвинения (в отличие от Амфитеатрова, он ничего не печатал), но и убедилась в тяжелом состоянии его здоровья. О том, что происходило с ним в ту пору, свидетельствуют те же воспоминания Амфитеатрова: «Много видел я в то время панически испуганных людей, но никого в такой мятущейся, самоубийственной тоске, как терзался Дорошевич. Помню, застал я однажды его, совсем больного, в постели, по которой он катался из стороны в сторону, как зверь, в отчаянии, не находящий места, где дать хоть минутный покой больному сердцу… Насилу-то, насилу его выпроводили на юг».