Читать «Влас Дорошевич. Судьба фельетониста» онлайн - страница 352

Если до декабрьских событий левые связи и симпатии части сотрудников редакции и технического персонала «Русского слова» находились в пассивном идейном конфликте с либералами, то после них противоречие обозначилось достаточно остро. Общий порыв к свободе стало разделять видение путей ее достижения. Дорошевич, конечно же, испытал своего рода потрясение, когда его, журналиста демократических убеждений, силою заставили присутствовать при печатании революционного листка вместо газеты, которой он отдавал свои силы и талант. Позже он откровенно заявил:

«Как журналист я, конечно, не могу любить тех, кто закрывает газеты, — и не презирать тех, кто делает это во имя свободы.

Бедные газеты!..

Газеты закрываются при реакции. Революция первое, что делает, — закрывает газеты».

Нужно было признать: «То, о чем не смел мечтать совет министров, сделал совет рабочих депутатов».

Закрытие газет — этого он не мог простить никому, ни царской власти, ни революционерам. О последних сказал с той же откровенностью:

«Я не против революционеров. Зачем.

Хотят сделать мир лучше?

Какое почтенное безумие!

Умерла ли революция?

Нет.

Что такое революция?

Организованное недовольство.

И я не вижу ничего, что было бы сделано „ко всеобщему удовольствию“…

Я не хочу быть злым к вождям революции.

Это все — ветераны.

Но ветераны Мукдена, Ляояна, Цусимы.

Не будем смеяться над этими генералами, чтобы не вспоминать об их погибших солдатах <…>

Они заплатили дорого — живут в Париже.

Мы заплатили дороже — должны переживать реакцию.

Реакция после нашей революции!»

Так он напишет в 1907 году. «Наша революция», стало быть — и его. Противник вооруженного решения проблемы государственного переустройства, обвинявший сбежавших на Запад «генералов революции» в манипулировании судьбами тысяч людей, ставших жертвами «усмирительных действий» со стороны власти, он в очерке о Лентовском буквально поет гимн восставшей Москве: «Ты одна, в страшном декабре страшного года, романтически дралась на баррикадах, в то время как другие — трезвые реалисты, города, — очень основательно — находили, что: