Читать «Влас Дорошевич. Судьба фельетониста» онлайн - страница 235

Наиболее обширную и уже не раз цитировавшуюся рецензию на книгу опубликовал в журнале «Русское богатство» Л. Я. Штернберг. Отмечая «грехи автора, — грехи газетного фельетониста, человека минуты, с сильным рефлексом, но слабым неразборчивым анализом», он тем не менее пришел к выводу, что «грехи эти приходится отодвинуть на задний план перед заслугой честного, правдивого изображения великого зла Сахалина». И другой «сахалинский свидетель», семь лет проведший на острове доктор Н. С. Лобас, в предисловии к своей книге о каторге подчеркнул, что очерки Дорошевича «превосходно рисуют сахалинскую действительность со всеми ее повседневными жестокими мелочами». Он считает, «что книги Чехова и Дорошевича должны быть настольными книгами всех тех, кто пожелал бы познакомиться с русской каторгой и ссылкой». Газета «Русские ведомости» писала: «Книге г. Дорошевича можно дать различные определения. Можно сказать, что это большое, яркое стихотворение в прозе, проникнутое тяжелым настроением, навеянным впечатлениями каторги, что это красноречивая защита угнетенного человечества и столь же красноречивый обвинительный акт против всего, что стремится уничтожить в человеке человека, что это — иллюстрация к положению, отрицающему спасительность страдания и доказывающему, наоборот, его ожесточающую способность, что это, наконец, изображение погибающей силы <…> Этой характеристикой духовного мира сахалинских обитателей — характеристикой не слащавой, а в большинстве случаев резкой и сильной — автор нередко привлекает к ним сочувствие и всегда внимание читателя». А. Столыпин в «Санкт-Петербургских ведомостях» писал о «только что изданной книге»: «Это свод описаний Сахалина, которыми все зачитывались в фельетонах „России“. Вновь перед вами мелькает галерея унылых преступных лиц, потрясающих картин человеческого падения и бесправия, оплаканные ледяными слезами сурового острова <…> Очерки, собранные в книгу, дополненные прекрасными иллюстрациями, производят, если так можно выразиться, еще более сгущенное впечатление».

Особый интерес представляет отзыв известного юриста, будущего крупного кадетского деятеля и управляющего делами Временного правительства В. Д. Набокова (отца знаменитого писателя), включившего оценку «Сахалина» в обзор «уголовно-юридической литературы». Отметив, что «вместе с книгой А. П. Чехова это наиболее талантливое, подкупающе правдивое и неотразимо убедительное свидетельство о банкротстве сахалинской каторги», рецензент полемизирует с обвинениями Дорошевича в «сгущении красок, в отсутствии объективности, в стремлении к литературным эффектам». Он подчеркивает: «По этому поводу мы должны заявить, что на всем пространстве книги г. Дорошевича мы не встретили ни одного факта, ни одного наблюдения, которое бы расходилось с многочисленными официальными данными насчет Сахалина. Заслугу автора следует видеть в том, что он сумел из массы отдельных фактов и наблюдений, собрав и сгруппировав их, создать страшную картину. Такие книги будят общественную мысль, вызывая в ней сознание того, что так дальше нельзя». В известной степени отзыв Набокова спорит с рецензией в «Новом времени», традиционно отрицательно относившемся к Дорошевичу. Признавая, что «бытовая сторона каторги очерчена г. Дорошевичем достаточно полно», что книга «в тех ее частях, где он описывает со слов преступников их признания, их характерные словечки и т. п., является „человеческим документом“», ее автор Н. Н. Вентцель одновременно упрекает журналиста в отсутствии «вдумчивого, глубокого проникновения в душу преступного человека», в том, что «громкие фразы и трескучие выражения заполнили всю книгу». Дорошевич, несомненно, знакомился с критическими отзывами. Третье издание «Сахалина» свидетельствует, что он учел замечания рецензента «Нового времени», касающиеся пускай и несколько преувеличенной «склонности к крикливым эффектам», «всем этим „страстям“». Об этом свидетельствуют те снятые места, которые как раз приводятся в рецензии «Нового времени».