Читать «Владимир Савченко. Избранные произведения. Том 3» онлайн - страница 312

Можно вот так: отбросить одно из пространственных измерений и представлять себе «трехмерное пространство–время“. В принципе это ничего не меняет. Только себя тогда надо представлять двумерным, обитающим в плоскости.

Вот за моим окном и за забором — удобный объект для такого рассмотрения: засохшее дерево. Сейчас и не угадаешь, что это было:

липа, ветла, или, может быть, вяз? Оно давно такое, еще как мы сюда приехали, и я не первый день к нему присматриваюсь, даже хотел обратить внимание Е. П., но как–то все к слову не пришлось. Так сказать, дерево в общем виде: ствол, от него отходят крупные ветви, а от них оттопыриваются средние и мелкие — и все они более–менее прямые, все устремляются вверх, хотя уже лишены побегов, почек и листьев. Сейчас его освещают уличные фонари и свет из окна.

Итак, пусть я двумерный: моя «пространственная“ плоскость горизонтальна и пересекает ветви дерева, а «время“ мое ориентировано по его стволу, по вертикали — «прошлое“ выше, «будущее“ ниже. Что я буду воспринимать–наблюдать и какие сделаю выводы?

Места пересечения моей плоскости (моего «настоящего“) с ветками я буду воспринимать как двумерные тела — крупные и мелкие, круглого или эллиптического сечения — в пустом пространстве. Далее понаблюдав, я установлю, что эти «тела“ движутся как относительно меня, так и друг относительно друга в самых разных направлениях: одни (сечения тех веток, что круто отходят от ствола) с большей скоростью, другие — с меньшей. И в общем–то — это первое обобщение — соблюдается галилеев принцип: «тела“, будучи предоставлены сами себе, движутся прямолинейно и равномерно.

Но… понаблюдав еще (моя плоскость все перемещается вниз, в «будущее“), я замечу, во–первых, что общий характер движения тел таков, что они сближаются и даже сталкиваются, при этом получаются сплошь «неупругие соударения“ (с соответствующей картиной деформации «тел“ — их сечения в месте слияния веток), заканчивающиеся слипанием двух тел в одно, а во–вторых, скорости и траектории «тел“ в таких сближениях соответствующим образом меняются; особенно это заметно у крупных «тел“ — толстых ветвей, которые, перед тем как сойтись в одну, изгибаются… и явно же по параболам! Все это можно обобщить только так, что здесь существует поле тяготения… к стволу. (Пардон, к большому круглому «телу“.)

…Мне что–то не по себе уже от этих соответствий. Тем более что причинная–то картина совсем другая, дерево растет и ветвится снизу вверх. Впрочем, великая наука Механика с причинностью вообще не в ладах — настолько не в ладах, что школьный парадокс: почему, если действие равно противодействию, лошадь тянет телегу, а не телега — лошадь? — она не объясняет. Кормят хорошо, вот и тянет… Эта «беспричинность“ механики и позволяет считать ее частью геометрии.

Но вернемся в двумерность, ведь открытия еще не все. Понаблюдав за этими «неупругими соударениями тел“, нетрудно открыть еще два закона. Во–первых, закон сохранения масс: масса — площадь сечения ветви — после соударения–слияния двух «тел“ равна (ну, какой–то погрешностью измерений…) массам–сечениям соударившихся тел. Во–вторых, что еще серьезнее, закон сохранения количества движения! Он ведь просто бросается в глаза: когда тоненькая ветка (малая масса) сходится с толстой, то направление результирующей почти такое, как и было у толстой, — а две примерно одинаковые ветви сливаются в такую, что идет по равнодействующей, направление которой зависит и от сечений — «масс“ ветвей.