Читать «Владимир Савченко. Избранные произведения. Том 3» онлайн - страница 310
Владимир Савченко
— Как психический яд, — сказал вдруг Стась.
— Возможно. Это уже нечто, так, значит! — Мельник одобрительно кивнул Коломийцу, затем устремил свой пронзительный взгляд в дальний угол комнаты, где поодаль от всех сидел худощавый мужчина с нервным надменным лицом судпсихиатр Никонов. — А почему безмолвствует наш выдающийся специалист по судебной психиатрии? Кирилл Романович, это ведь по вашей части: существуют психические яды?
Теперь все смотри на Никонова. Тот опустил глаза, поднял кустистые брови, лоб его наморщился.
— И да и нет, — ответил он. — Как образное понятие. И то скорее в беллетристике, чем в психиатрии. Например, массовая реклама. Или поп–музыка. И тому подобное. Их именуют «психическими ядами», оболванивающими массы потребителей. Но… но! — от этого еще никто не умер. Реальные же яды, которые расстраивают здоровье и психику, медикаментозны. А не информационны.
— Понятно, — сказал Мельник. — А какое ваше мнение по существу данного дела? Уж вам–то грех отмалчиваться, Кирилл Романович, я на вас сильно рассчитываю.
Никонов, не поднимая глаз, чтобы не видеть немилых его сердцу сотрудников следственного отдела (они его вышучивали), потянулся через стол, придвинул папки с личными делами Тураева, Загурского и Хвоща, раскрыл, стал сравнивать фотографии. Воцарилась тишина.
— Ага… Вот у этого есть, — пробормотал судебный психиатр. — И у этого. Правда, не столь выражена.
— Что — есть? — нетерпеливо подался к нему Мельник.
— Складки Верагута. На обоих, между прочим, глазах.
— Где? Где? — оживились сотрудники, сгрудились около Никонова, рассматривали фотографии. Действительно, верхние веки и у Тураева, и у Загурского имели характерные для людей с психически восприимчивой, ранимой натурой складки, скошенные вниз и к вискам.
— Верно. Смотри–ка, а мы и не заметили, — сказал Кандыба.
— А вот у Хвоща нет, — сказал Стась.
— Так ведь Хвощ умер от инсульта, а они — так, — сказал Ба–кань.
— А на паспортной так вроде и у Хвоща есть, — сказал Канцеляров. — Или это ячмень, а, Кирилл Романович? Не разберу.
Никонов молчал, только зыркал на всех исподлобья затравленно. Он знал эту игру коллег: делать из психиатра психа.
— Постойте, постойте, — сказал Мельник. — Ну, складка Верагута… и что?
— Штрих, — сказал Никонов. — Натуры.
Нестор Кандыба первый с улыбкой зааплодировал. К нему присоединились и другие.
— Ну чего вы, чего! — огрызнулся судпсихиатр. — Что я такого сказал?..
— Та–ак! — Андрей Аполлонович яростно хлопнул по столу; все притихли, разошлись по местам. — Все ясно, рады случаю развлечься и отвлечься от этой задачи — так, значит! Ни черта вы в ней не можете сообразить, потому что это вам не магазинные хищения, не насилия и не прочая уголовщина. Не доросли вы, граждане, до интеллектуальной криминалистики — так, значит, это самое! Впрочем, не стану скрывать: и я тоже… — Он помолчал, вздохнул, повернулся к Коломийцу. — Что ж, пан Стась, сочувствую, сожалею, переживаю, но помочь не в силах. Дело остается на тебе. Хоть сам изучи все теории о пространстве–времени — так, значит! — но выясни, в чем убийственная сила этих бумаг. И покойников, само собой, больше быть не должно. Все!