Читать «Виноград духовный. Сборник кратких поучений из Священного Писания и святоотеческих сочинений» онлайн - страница 35

Пусть никто не говорит мне, что Давид написал этот [шестой] псалом, оплакивая свой грех. Это неверно; и сделанная наверху [псалма] надпись не допускает такого предположения. Если бы содержания [псалма] нельзя было указать в надписи, то можно бы, если угодно, применить этот псалом и к обстоятельствам того греха; но когда известен [другой] псалом, сказанный по этим обстоятельствам, а настоящий псалом имеет иное содержание, то, прошу, не станем приводить в беспорядок Божественное и собственным суждениям придавать более важности, нежели догматам, изреченным от Духа. Какая же надпись [шестого псалма]? О осмем , – говорит [Давид].

Какой же это восьмой [день], если не тот день Господень, великий и славный, подобный пещи горящей, который заставит трепетать и горние силы [ и силы небесныя, сказано, подвигнутся (Мф. 24, 29)] и изведет огонь, предтекущий Царю [Христу]? Он назвал этот день восьмым, указывая на перемену [настоящего] состояния и на обновление жизни будущей. Настоящая жизнь не что иное, как одна седьмица: начинается она первым днем, а оканчивается седьмым, и потом опять круговращается в тех же пределах, восходя к тому же началу и нисходя к [тому же] концу. Поэтому никто не назвал бы дня Господня [воскресного] восьмым, но – первым; потому что круг седьмицы не простирается до восьмеричного числа. Когда же все настоящее прекратится и разрушится, тогда наступит течение восьмого дня; оно не будет возвращаться к началу, но устремится в дальнейшие пространства. Итак, пророк, от сильного сокрушения, имел всегда в памяти у себя [последний] Суд, среди такого почета и удовольствий непрестанно видел пред собою тот день, о котором мы едва вспоминаем в скорбях, и, постоянно размышляя о судьбах Божиих, написал этот псалом.

Свт. Иоанн Златоуст

Грехопадение первых людей разрушило красоту Божьего мира, и остались нам только осколки ее, по которым мы можем судить, как прекрасно все было раньше, до грехопадения. Но придет время всемирной катастрофы, и весь мир запылает в огне. Загорится земля, и солнце, и луна – все сгорит, все исчезнет, и восстанет новый мир, гораздо прекраснее того, который видели первые люди. И настанет тогда вечная, радостная жизнь, полная блаженства во Христе. Прп. Варсонофий Оптинский

Мы живем-то в юдоли плача; поэтому и приходится проводить время-то иногда скача, а иногда плача. Будем хоть утешать себя тою мыслию, что эта юдоль плачевная – временная. Все промчится, все промелькнет, как тень, как эхо, и настанет вечность постоянная, неизменяемая, бесконечная и – о, дабы для нас блаженная – светлая! Будем надеяться, что Господь, по беспредельному милосердию Своему, не лишит нас сей милости. Прп. Амвросий Оптинский

Куда же пойдет нечестивый, чтобы не видеть ему славы Господней? Куда отринут его, чтобы отдалить от зрения Божией славы? Взойдет ли он на небо? Оно отвергнет и не примет его. Захочет ли остаться на земле? Она не дозволит ему этого. Низринется ли в море? Оно извергнет его из себя. Поэтому думаю, возлюбленные, что из мира этого низойдет он во тьму кромешную, полную страха и ужаса, где нет славословия, где не раздается хвалебный глас, потому что далеко она от Бога и Бог не попускает, чтобы там была слава Его. Мучения и стенания, скорбь и теснота, поедающий и неусыпный червь, палящий и неугасимый огонь заграждают уста нечестивым для всякой хвалы, для всякого славословия. Страдания не дают им ни видеть, ни говорить; от скрежета зубов уста не способны издать хвалебного звука. Язык, непрестанно взывающий: «Увы!» – не может изречь славословия; тьмой покрытые очи не видят света славы. У кого члены точит червь, тот ни о чем не думает, кроме своего бедствия; кого опаляет геенна, тот и видит только ее пламень. Прп. Ефрем Сирин