Читать «Вино одиночества» онлайн - страница 54

В Финляндии, в мудром согласии, словно вместе пережидающие вечернюю бурю путешественники, дружили независимо от общественного статуса и финансового положения и русские, и евреи «из хороших семей» (те, что разговаривали между собой по-английски и с гордым смирением следовали религиозным обычаям), и нувориши, скептические вольнодумцы с карманами, набитыми деньгами.

Они вместе проводили вечера в маленькой обшарпанной гостиной. Вокруг стола для бриджа сидели всегда одни и те же игроки: толстый, красношеий, пузатый Соломон Леви, барон и баронесса Леннарт, русские шведского происхождения, оба высокие, худые и бледные, почти неразличимые в дыму своих сигарет. У барона был мягкий, приглушенный голос, тонкий смех, чем-то напоминающий девичий, в то время как его жена горланила, как гренадер, рассказывала непристойные истории, выпивала за вечер графин коньяку и при этом машинально крестилась при всяком упоминании имени Господа.

Приходил сюда с пледом на плечах и старый Хаас, измученный сердечник. По его опухшим глазам было видно, что смерть уже медленно грызла его тело. Он играл, а сидевшая рядом жена не сводила с него беспокойного, полного надежды и досады взгляда, свойственного тем, кто ухаживает за неизлечимо больным родным человеком. Лишь иногда она отворачивалась, вскидывала свою седую голову над толстым, как ошейник, ожерельем из мелких жемчужин и нацеливала на попадающих в ее поле зрения людей сверкающий лорнет. Служанки зажигали керосиновые лампы. Сидевшие на неудобных, скрипящих и шатких бамбуковых диванчиках молодые женщины колдовали иголками над вышиванием. Мадам Рейс была среди них. Женщины перешептывались о ней:

— Она хороша... — И спустя минуту: — И у нее очень милый муж...

Потом, слегка покачав головой, они говорили с невольно промелькнувшей в уголках рта снисходительной улыбкой и тем лицемерным, оскорбленным и в то же время гордым видом женщины, которая знает секрет и, если только захочет, может поведать намного больше:

— Этот Фред... Тот еще повеса...

Фреду было тридцать лет, но из-за его черных блестящих глаз, живого, радостного взгляда с хитринкой и белоснежных зубов он выглядел совсем юношей. Он, словно ребенок, не мог усидеть на месте, всегда скакал, катался с горки, не мог обойти стул, потому что его можно было перепрыгнуть, бегал и играл со своими сыновьями, в то время как его спокойная, немного неповоротливая, но красивая жена с улыбкой и материнской нежностью наблюдала за ними. Фред Рейс был серьезным только со своим старшим сыном, одного его он по-настоящему любил. Он мог легко увернуться от всякой неприятности, избежать любой ответственности или переживания, рассмешив кого угодно шуткой или ловким пируэтом. Его заразительный, почти детский смех лился ручьем. Шутки его были тонкими и ироничными. С женщинами, в частности со своей женой, он вел себя как избалованный ребенок; ему даже удалось добиться расположения госпожи Хаас. Повсюду он был источником радости. Это был один из тех мужчин, которые, кажется, останутся молодыми навечно, которые не умеют взрослеть, однако, внезапно постарев, превращаются в злобных, раздражительных тиранов. Но он еще был молод...