Читать «Взгляд изнутри. Девочка» онлайн - страница 77

Вечерами они смотрели на Луну, любовались звездами, считая, что астрономию открыли, несомненно, влюбленные. Да и каждая ночь у них было заполнена новыми возможностями.

Сознание того, что ты любишь, и любим, приносило в их жизнь больше тепла и полноты, чем любое другое ощущение.

И мне такое положение было наиболее оптимально. Ведь все, что ест мама, формирует мое физическое тело, а все, чем она живет, что чувствует и о чем мечтает, дает пищу моей душе и по своему определяет ее эманации.

Связь между матерью и ребенком, особенно сильна начиная с третьего месяца беременности. Эта связь всеобъемлюща: в сокровенности чрева плод соединен с матерью. Новая жизнь зависима во всех отношениях. Химические реакции в теле матери, ее диета, привычки, курение или выпивка, то есть весь образ жизни - формирует будущее дитя. Темперамент матери во время беременности, так же влияет на формирование ребенка. А так же ее удовлетворенность в самом широком понимании. От этого же зависит и та тонкая психическая связь между нами, которую ученые называют "особым взаимопониманием между матерью и ребенком". Врачи отмечают это особое взаимопонимание, ученые стремятся измерить его, а все матери его просто испытывают.

"Жить значит мыслить", - сказал Цицерон, но не только. Он имел в виду широкое понимание. Но я пока живу в весьма замкнутом пространстве, о котором немного расскажу.

Впервые открыв глаза, ребенок не видит ничего. В матке темно, ведь даже слабый свет, который сумел проникнуть сквозь растянутую кожу передней брюшной стенки - проще живота, вскоре рассеивается в околоплодной жидкости. В течении всей беременности, особенно в последние четыре месяца внутриутробного развития сморщенное личико ребенка (это для нас мы красивые, а для взрослых очень даже страшненькие) тщетно вглядывается в этот текучий сумрак без света и почти без звука.

Но окружающий мир ребенок хорошо ощущает руками. Пальчики уже полностью сформировались, каждый с крохотным прекрасным ноготком, и они сгибаются и шевелятся, хватают друг друга и стенки матки. Первое, что ребенок обнаруживает, - это мягкие, длинные и шелковистые волосы на его ручках и ножках. (Это ощущение подсознательно остается у ребенка всю жизнь, поэтому нормальные женщины и носят длинные волосы, а не стригутся коротко, и за это, в том числе, их и любят мужчины).

Пальцы блаженствуют в этой поросли, сплетая и дергая ее, тренируясь на цепкость, которая удерживала когда - то ребенка на груди прачеловеческой матери, когда та, объятая ужасом, неслась по верхушкам деревьев (это пишу, уважая Дарвина, но именно это и формирует хватательный рефлекс ребенка, который наиболее развит при рождении, а те, у которых он закрепиться на всю жизнь, впоследствии и станут называться олигархами). Позже, к концу беременности, волосы исчезают, а на их месте возникает короткий, мягкий, золотистый пушок, с которым появляется на свет каждое человеческое дитя.

Но время проведенное в утробе занято не только ростом. Смерть ждет нас и там. Эмбриональные клетки делятся, растут и группируются в осмысленные сочетания, часть из которых временна, переходна. Это как бы органические фантомы, мерцающие в долгой памяти эволюции на пути к правильной структуре. Жабры, хвосты и мех уже не нужны, поэтому их ожидает распад. Некоторые наши органы начинают умирать задолго до того, как мы сами рождаемся. Клетки и ткани сменяют друг друга в постоянном динамичном процессе, где жизнь и смерть настолько связанны друг с другом, что почти неразличимы. Смерть выступает как важнейшая часть даже самой юной жизни, и в то же время о ней молчат так упорно, что вы не встретите этого слова даже в терминологическом указателе учебника по общей биологии. Но эта просто ремарка, так как о смерти мы уже говорили и еще будем говорить, как и о бессмертии, учитывая специфичность работы отца.