Читать «Вечное небо казахов» онлайн - страница 90

Байтерек, у корней которого изливается родник и обитает дракон, а на вершине расположено гнездо Самрук, – это типичное описание Мирового Дерева. Можно сказать, что Ер-Тостик предпринял свой долгий путь, чтобы прийти к Мировому Дереву и получить помощь Самрук. (Кстати, в инициационном тексте иранской суфийской школы Сохраварди человек совершает Путь во Мраке, познав все ужасы и печали, чтобы смочить свою кольчугу водой из родника, бьющего у корней Мирового Дерева. Кольчуга, как уже указывалось, представляет метафору физического тела. Смачивая ее водой, человек в результате духовного пути уже при жизни начинает отделять себя от своего материального тела, так что меняется его отношение к смерти).

Дверь в надземный мир, к которой так долго стремился Ер-Тостик и к которой его доставляет Самрук, как можно предположить, находится где-то вверху, там, где ветви Мирового Дерева поднимаются к небу, там, где в ветвях Мирового Дерева висит круглый плод – диск Солнца.

Р. Генон указывает, что если вхождение в пещеру представляет собой символ «малых мистерий», «второго рождения», то «третье рождение», «великие мистерии» – это выход за пределы мира форм, космоса в целом, они символизируются конечным выходом из пещеры. Пещера «…заключает в себе лишь те возможности, которые присущи «космосу», их-то посвящаемый и должен превзойти в этой новой фазе своего существа, «второе рождение» которого в действительности было всего лишь исходной точкой. Здесь, естественно, некоторые отношения оказываются модифицированными: пещера снова становится «гробницей», не только в силу своего «подземного» положения, но потому, что весь «космос» – это в некотором роде «гробница», из которой человеку теперь надлежит выйти; «третье рождение» обязательно предваряется «второй смертью», т. е. смертью для космоса» . Для находящегося в профанном мире, вне пещеры, то есть для непосвященного, пещера предстает как центр мира, как единственное освещенное место, притом освещенное именно изнутри. Но для того, кто проник в пещеру, прошел через «второе рождение» и находится на пути ко «второй смерти», смерти для космоса, с учетом «внекосмических», «надкосмических» возможностей, пещера становится относительно темной. Относительно не внешнего, профанного мира, но относительно того, что находится над пещерой, над ее сводом во «внекосмической» области. «И тогда, согласно этой новой точке зрения, внутреннее освещение оказывается лишь отражением света, идущего извне, сквозь «крышу мира», через «солнечную дверь», т. е. «око» космического свода или верхнее отверстие пещеры» .

Итак, если посвящаемый в «малые мистерии» попадает в пещеру, символизирующую космос, через внешний вход, то посвящаемый в «великие мистерии» покидает «инициатическую пещеру», выходя из мира форм через отверстие, расположенное в своде пещеры, через «око» космического свода, через солнце. Об этом символизме «выхода из космоса» мы также пишем в главе «Изначальный ислам – тенгрианство – в наследии жырау…», анализируя «Хвалебную песнь» Казтугана-жырау. «Прохождение через петлю» курука, выход из юрты через шанырак, пробивание стрелой (копьем) золотой мишени или прохождение стрелы через кольцо – все это символы «прохождения сквозь солнце», выхода из мира форм через солнечную дверь. Казтуган-жырау в анализируемом жыре предстает не просто осуществившим этот выход, но и мастером инициации. Кстати, юрта представляет собой идеальную модель «инициатической пещеры»: дверь юрты – вход в пещеру из профанного мира, сама юрта – сакрализованная модель космоса, шанырак – солнечный диск, «Око мира». Шанырак аналогичен «камню свода», «ключевому камню» каменного свода.