Читать «Вечное небо казахов» онлайн - страница 85

Имя отца «Назар» означает «внимание», «концентрация» и представляет, в частности, технический термин суфизма. Чтобы ученик продвигался по Пути, учитель должен уделять ему духовное внимание – назар. О символизме шанырака как высшей точке формального мира, как центре-сердце космоса, «глазе Солнца», «Солнечной двери», точке перехода в небесный мир бесформенных идей мы расскажем в главе «Изначальный ислам – тенгрианство – в наследии жырау…». Именно на шаныраке обнаруживается «т?с» – грудинка. Если шанырак имеет символизм «сердца мира», то в этом же ключе можно говорить и о грудине, ведь непосредственно за грудной костью скрывается сердце.

«В макрокосме Эдемский сад одновременно центр и вершина земного состояния. Аналогично, Сердце, соответствующее в микрокосме Саду, есть и центр, и вершина человеческой индивидуальности. Еще точнее, Сердце пребывает в середине Сада, там, где растет Древо жизни и изливается Источник жизни. На самом деле, Сердце и есть именно этот Источник. Их тождество подразумевается арабским словом «айн», означающим одновременно «око» и «водный ключ»… ибо Око, которое видит, это и есть Сердце», – пишет исследователь суфизма М. Линкс . В казахском языке, как и в арабском, Око и Источник называются одинаково – «к?з». До сих пор в казахском языке Солнце называют «к?нні? к?зі» – «глаз дня». Также существует выражение «к?кіректі? к?зі» – «глаз груди», при этом имеется в виду «глаз сердца», духовное зрение. Слово «к?кірек» – «грудь» связано с морфемой «к?к» – «небо», то есть на уровне идиом прослеживается представление об единстве Макрокосма и Микрокосма. В традиции аркинского шертпе-кюя есть традиционный жанр «К?кейкесті» (дословно: «разрезающий грудь», «выходящий из груди»). Кюйши, находящийся на пороге смерти, выражает в этом кюе свои самые заветные чувства и мысли, прощается с жизнью. А в прощальном обращении акына Кемпирбая к акыну Асету (ХIХ век) присутствует символизм души-жизни-таланта – данного Богом залога – в виде птицы, улетающей с груди умирающего человека.

Таким образом, уже сам зачин сказки, детали, связанные с рождением главного героя и его наречением, отсылают к эзотерическому символизму сердца. Кроме того, Ер-Тостик – девятый сын. Идеал человека в тенгрианстве выражен в поговорке «Сегіз ?ырлы, бір сырлы», то есть человек должен иметь восемь граней (способностей, искусств) и одну суть (тайну, сердцевину). Сакральное число «9» у сибирских тюрков имеет символизм «толы? кісі» – полный, завершенный человек. Можно было бы предположить влияние буддизма на тюркский символизм восьмерки. Но как показывают исследования, число «8» имеет символизм инициационного пути в самых разных традициях. С учетом значения слова «?ыр» как ребра, грани геометрической фигуры, поговорку можно раскодировать как образ четырехгранной или восьмигранной пирамиды с единственной вершиной – образ Мировой Горы, а также инициатической, духовной иерархии. А. Дугин указывает, что в шумерском языке восьмиконечный крест или звезда имели значение «Бог». В других традициях восьмиконечник имел сходное значение – Божество, Древо жизни, Мировое Дерево, а в христианстве означал вечность, онтологическую устойчивость, выход за пределы дольнего мира в неподвижную реальность мира горнего, в ангелическую реальность. С. Кондыбай сакральность чисел семь и девять рассматривает в связи с «шо?ым та?ба» – знаком шести- или восьмиконечной звезды, где «семь» и «девять» означают принцип, центр, из которого исходят лучи. Грудинка с прикрепленными к ней ребрами отдаленно напоминает звезду.