Читать «Вечное небо казахов» онлайн - страница 75

В этом инициационном символизме мифа можно вычленить два пласта. Во-первых, это общечеловеческий культ Змеи как учителя, дарующего человечеству мудрость, искусства, науки и ремесла. Культ этот был характерен для большинства народов и закончился, по мнению этнографов, 6–7 тысяч лет назад (для традиционализма это знаковая цифра. Если Библия эту дату считает датой сотворения мира, то в индуизме, например, это начало Кали-юги, «железного века»). Поклонение Змею было заменено змееборческими мотивами в разной форме. Во-вторых, в отличие от большинства народов, кочевники Центральной Азии сохранили культ Змея, и с развитием металлургии культ этот дополнился новым смыслом. Змей, точнее, царь змей Бапы-хан становится тем, кто дарует человечеству искусство металлургии, а также доспехи и оружие, а вместе с ними – миссию воина.

Космогонический аспект мифа был рассмотрен в главе «Орел и Змей». Змея символизирует энергию тонкого мира, порождающего плотный мир, то есть в совокупности она выступает как Божественная энергия, творящая мир тонких и плотных форм, душевный и телесный мир. Хотя в самом мифе Бапы-хан дарит две свои «кожи» – оружие и доспехи, настаивая на том, чтобы человек сохранил свою человеческую душу и тело, знакомство с законами символизма позволяет достаточно уверенно утверждать, что изначально две змеиные кожи символизировали именно душу и тело. Практически у всех народов змея считается бессмертной, потому что умеет снимать старую кожу. Это ее умение становится символом бессмертия духа, покидающего старое тело и обретающего новое. В гностицизме существовало представление о том, что душа (дух), следуя из небесной обители на землю, проходит через семь планетных сфер, надевает семь соответствующих металлов, семь оболочек – костную, мускульную и т. д. У тюркских народов также существовало представление о семи душах – душе-кости, душе-крови и пр. В гностическом «Гимне жемчужине» присутствует символизм духа, спускающегося в материальный мир, мир змея, и надевающего «грязные, мерзкие одежды» мира змея. Символизм «металлической» души, формы, оболочки духа закономерно перерастает в символизм этой формы как доспеха. В иранском эзотеризме школы Сохраварди, близость символизма которого с тенгрианством местами поразительна, «кольчуга элементов» символизирует низшие психическое и физическое тело (форму), в которые, воплощаясь, облачается вечная душа (дух). Таким образом, на онтологическом или космогоническом уровне миф «Жылан ?абы?ты жігіт» содержит информацию о порождении человека, точнее, о том, как вечный дух обретает душу и тело, необходимые для существования в мире форм.

В посвященном проблеме инициации письме к автору от 28 ноября 2003 года С. Кондыбай впервые излагает реконструированную им древнетюркскую систему инициационной терминологии также в связи с символизмом схождения шумерской богини Инанны в подземный мир, в ходе которого у семи ворот она оставляет семь своих одежд, представляющих семь ее сущностей («Ме»). Он указывает сходство этого мифологического мотива с казахским обрядом «ит к?йлек», проводимом в связи с достижением новорожденным ребенком сорокадневного возраста, и обрядом «кебін кигізу», проводимом во время сорокадневных поминок по умершему. Он отождествляет «ит к?йлек» с «кеп». Поскольку собака в данном случае представляет потустороннее олицетворение души, снятие и надевание «собачьей рубахи» символизируют переход из потустороннего мира в человеческий и обратно. «Похоже, оборотничество в сказках и мифах представляет собой такое надевание или снятие, изменение одежд. Мотив одежды необходимо рассмотреть на самом высоком онтологическом уровне».