Читать «Весенняя пора» онлайн - страница 407

На весь город славилась его стенная газета — истинное творение искусства.

— Вышла ваша газета? — спрашивали учащиеся других учебных заведений, встречаясь со студентами педтехникума.

— Скоро выйдет!

Накануне выхода газеты поздно вечером в одном из классов собиралась редколлегия. Работали долго. Проходил час за часом, и усталые после целого дня учебы студенты иногда допускали ошибки. Данилов ревностно следил за каждым и едва сдерживался, чтобы не закричать на виновника. У него начинали дрожать зрачки чуть косящих грустных глаз, и он все чаще кусал нижнюю губу.

Вот кто-то посадил кляксу. Остановившимися глазами Данилов уставился на виновника и сквозь зубы коротко приказал:

— Уходи!

— Куда? — удивился тот.

— «Куда»? — передразнил его Данилов и, показывая на дверь, уже крикнул: — Туда!.. Ну!..

Парень молча удалялся.

Водворялась могильная тишина, скрипели перья, бесшумно скользили кисточки.

Потом выяснялось, что кто-то, переписывая статью, пропустил букву и вписал ее над строкой. Прокопий нервно вырывал у товарища ручку и перечеркивал всю статью.

И второй виновник удалялся вслед за первым.

Отпустив отдыхать одних и выгнав других, редактор частенько оставался один и тихо работал до рассвета. Красиво выстраивались ровненькие строки. Появлялись прекрасные рисунки, а на полях газеты, над заголовком, в тексте один за другим загорались пламенные призывы.

Никита все это знал, И ему не спалось в такую ночь. Он вертелся на своей скрипучей постели.

«Как плохо, что нет Данилова в комнате! Э, пустяки какие! Тоже еще, нежности при нашей бедности!» — старался он отшутиться, чтобы успокоить себя, но все чаще поглядывал на аккуратно убранную пустую кровать Данилова.

Ясная луна глядит во все окна сразу. Все кругом спят, а он, Никита, никак не может заснуть.

Вот Павел Тарасов заложил толстые руки под голову и спит себе богатырским сном. Грудь его то вздымается, то опускается, точно кузнечные мехи. Это прекрасный певец, замечательный рассказчик, талантливый артист студенческой сцены, превосходный гитарист, невозмутимый силач и скромнейший человек. И все-таки большой чудак! К его топчану прислонены огромные торбаса из коровьей кожи. А ведь совсем недавно в техникуме раздавали новые сапоги.

Это было всеобщее ликование. Каждый примерял пар по двадцать. Суета, шум!

— Тарасов, возьми померь! — кричали со всех сторон, протягивая Павлу сапожки, сапоги и сапожищи.

— Зачем?

— Возьми же, чудак! Вот эти тебе как раз будут.

— У меня же есть… — и, застенчиво улыбаясь, Тарасов показывал на свою неуклюжую обувь и поспешно уходил.

Рядом с ним вытянулся рослый Миша Комаров, студент третьего курса. Он натянул одеяло на голову, но пышная копна каштановых волос вылезла наружу. За богатейшую шевелюру и ласковые глаза его прозвали «Короленко».

Русского по рождению и якута по воспитанию Мишу Комарова из Вилюйска никто никогда не видел сердитым. Даже если кто-нибудь очень разозлит его, он глянет своими ясными глазами на обидчика и тихо удивится: