Читать «Весенняя пора» онлайн - страница 404

Оба хохотали до упаду. Ничто так не сближает людей, как общий смех!

Оказалось, что Никита попал в его класс. По словам Степана, в этом классе собрались самые лучшие люди. Есть даже там прекрасный поэт, который пишет стихи для газеты.

— А как зовут вашего поэта? — спросил Никита.

— Шаров.

— Ваня! — Никита даже вскочил от удивления. — Где он? Почему я не видал его?

— Спит там, — Степа указал на боковую комнату, куда прошел Тарасов. — А ты его знаешь?.. Даже друг? Он только сегодня вернулся из деревни. Я разбужу его. Сейчас!

И Булочкин скрылся в боковой комнате.

— Эй, Шаров Иван! Вставай! — послышался оттуда его голос. — Вставай! Твой друг, как таковой, приехал.

— Брось, Булочкин… Брось и дай спать, — бормотал в ответ сонный голос Шарова.

— Вот чудак! Да друг твой приехал.

— Иди ты к черту со своим другом! Когда ты перестанешь, Булочкин, хулиганить!

Никиту будто поленом по голове грохнули.

— Во-первых, Булочкин никогда не был хулиганом, — послышался твердый голос Степана, — а во-вторых, тот парень так и сказал: «Иван Шаров и я, Никита Ляглярин, — большие друзья!»

— Ляглярин?! Никита?!. Где? Где он?

За Булочкиным в одном белье бежал, прихрамывая, Ваня Шаров, все такой же маленький, рыженький и веснушчатый…

Каждый день прибывали новички из дальних улусов. Они так стайками и ходили. Спать ложились поближе друг к другу и за едой усаживались рядышком. По внешнему виду, по характеру, по выговору, по одежде все эти группы весьма отличались одна от другой.

Олекминские хлеборобы были низкорослы, коренасты и круглолицы. Они славились особыми, олекминскими приемами борьбы, которые заключаются в том, что нужно крепко схватить противника за ремень и, откинувшись назад, легко поднять его да так перебросить через свое левое плечо, чтобы тот спасибо сказал, если шея у него останется цела.

Люди из вилюйских улусов были высоки, стройны и худощавы. Их лица украшал гордый с горбинкой нос. Взявшись за руки, они плавно двигались по кругу, сопровождая свой танец песней в честь прекрасной весны.

Третью группу составляли пришельцы чуть ли не из десяти улусов бескрайнего севера. Все это были немногословные и прямодушные охотники и рыболовы.

Далее шли группы помельче из центральных улусов: рассудительный и медлительный скотоводческий народ, ловкие наездники, косари и лесорубы, которые выглядели здесь удрученными тем, что оказались без топора или косы в руках.