Читать «Весенняя пора» онлайн - страница 402
Николай Егорович Мординов
Шум, говор, песни, струя холодного воздуха — все это почему-то напомнило Никите весеннюю воду, прорвавшую запруду. Это была его родная стихия, и ему захотелось вскочить и завертеться вместе с этими неуемными ребятами.
Все комнаты по обеим сторонам коридора наполнились людьми. Оказывается, это комсомольцы вернулись с собрания. Много народу собралось и в той комнате, что была напротив Никиты.
Откуда-то появился Ефрем Сидоров, тот парень, что выступал против Судова. Он ворвался в самую гущу ребят, расстегнул толстовку и громко запел, размахивая руками:
На какое-то мгновение все замерли — кто с кружкой воды, кто с раскрытой книгой в руках, кто не донеся кусок хлеба до рта, — а потом дружно подхватили песню:
Нежное лицо Ефрема напряглось и покраснело, он озорно поглядывал своими лучистыми глазами и пел, дирижируя хором.
От одной песни ребята переходили к другой. Они пели о том, как на го́ре всем буржуям раздуют революционный пожар. В песне так прямо и говорилось:
А следующая песня звала к светлой, счастливой жизни:
Из боковой комнаты неслышно вышел человек в простых коровьих торбасах с туеском в руке. Это был Тарасов, председатель сегодняшнего собрания. Он прошел мимо Никиты, остановился около дверей чулана, поднял туесок и тоже запел. Его сильный и чистый голос раздвинул все остальные голоса и полился дальше и выше, увлекая их за собой. Казалось, вокруг огромной птицы вьется рой маленьких, проворных птичек-спутников.
Но вдруг совсем неожиданно он прервал пение и исчез в чулане. Хор будто споткнулся.
— Павел! Тарасов! Тарасов!
Все двинулись к чулану. Несколько человек навалились на дверь и попытались открыть ее. Дверь чуть-чуть подалась, но тут же тяжело захлопнулась. Шесть человек не сумели пересилить одного здоровяка. Потом за дверью послышалось невнятное бормотание, и Тарасов вышел из чулана уже без туеска. Все облепили его:
— Павел! Тарасов! Спой! Ну, хоть немного!..
Тарасов одернул гимнастерку, провел рукой по своим коротким волосам и твердо заявил:
— Нет, не буду, охрип, — и медленно направился в свою комнату.
«Хоть бы спел немножко!» — подумал с досадой Никита.
А ребята тем временем стали в круг и захлопали в ладоши. Степан Булочкин пустился в пляс, ловко изгибаясь всем своим тонким и длинным телом. Маленькая беленькая русская девушка легко и радостно летала вокруг него.
Студенты долго еще веселились, и Никита наблюдал за ними, боясь шевельнуться, чтобы не скрипнуть шатким топчаном. Порой он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться вместе со всеми.
Но вот ребята разбрелись по комнатам, и шум постепенно стал утихать. Девушки прошли по длинному коридору за столовую, в свое отделение.
