Читать «Весенняя пора» онлайн - страница 266

— А как же! — воскликнул Никита, задвигавшись в санях. — Всех помню: и товарища Боброва, и товарища Ярославского, и…

— Видишь, какие у нас с тобою друзья? А сами чуть было не загрустили, а? Давай-ка лучше я тебе расскажу, кто из них где находится и что делает. Садись поближе…

И они проговорили всю дорогу. Учитель говорил просто и искренне, как равный с равным. Когда Никита спросил Кириллова, почему Кэтрис сказала, что, может, следовало бы еще подумать, учитель, помолчав немного, ответил:

— Она, видно, боялась, что ты по дороге замерзнешь. Верь, Никита, что мать ничего плохого не думала. Она у меня добрая. А ты вроде побаиваешься ее? Почему?

Никита неожиданно рассказал учителю про свой летний проступок. Иван выслушал его с большим интересом и, смеясь, сказал:

— Нет, Агаша не скажет. Помню, ты когда-то пострадал из-за нее. Но теперь она выросла, да и ты теперь, надо думать, не кидаешься калошами?

Когда они вечером проезжали по лесу, из-за поворота дороги выскочил верховой с наганом на ремне. Это был Афанас Матвеев.

— О, да это ты! — приветливо закричал он Кириллову и, соскочив с коня, присел к ним в сани.

Хотя Афанас заметно похудел и глаза его будто стали еще острее, он казался помолодевшим и особенно веселым. Сейчас он ехал на несколько дней к себе в наслег. Узнав, что Никита будет учиться, он ударил рукавицами по коленям и воскликнул:

— Это хорошо!.. Скоро будет много грамотных из бедняков. А когда мы, малограмотные, постареем, они и разговаривать с нами не захотят. Ох, разбойники! — подмигнул Афанас Никите и надвинул ему шапку на глаза. Потом закурил деревянную трубку, почему-то снял с головы шапку, повертел ее в руках и медленно заговорил совсем другим тоном: — Да, наш наслег — темная сторона. Заместитель председателя наслежного ревкома — Лука Губастый. Уж очень разоряется этот тип о том, что он красный!

— Кроме Луки Веселова, нет грамотея у нас…

— Пока нет, — повторил вслед за учителем Афанас и разогнал рукой табачный дым. — Грамотный, так пусть секретарем будет, а не заместителем. Вот вернусь в наслег и такую заварю кашу, таких оладий напеку, или сделаю наслег большевистским или сам пропаду… Ну, прощайте! Учись, парень, учись! Примут, не бойся! Может, нужным человеком станешь.

Надев шапку, Афанас прихлопнул ее ладонями, спрыгнул с саней, вскочил на коня и скрылся за деревцами.

Поздно вечером учитель и Никита приехали в Нагыл и остановились у какого-то старого дома, к которому была пристроена юрта, обмазанная глиной.

В юрте за длинным столом сидело много бедно одетых людей. Среди них были Никуша Сыгаев и Михаил Судов. Кириллова они встретили приветственными возгласами и рукопожатиями.

Никита остался стоять у дверей. На него никто не обратил внимания.

Хозяин, молодой человек с подстриженными черными усиками и с большими близорукими глазами, курил трубку, вытянув ноги в коротких черных камусах с рысьими отворотами. Хорошо одетая маленькая женщина разливала чай. Вдавленные, круглые глаза на ее бесцветном широком лице не меняли выражения ни тогда, когда она внезапно разражалась хохотом и ее пухлые щеки ползли кверху, ни тогда, когда она, вдруг оборвав смех, нервно озиралась по сторонам.