Читать «Весенняя пора» онлайн - страница 128
Николай Егорович Мординов
Он откашлялся и громко начал читать на якутском языке…
Когда мальчик кончил, все оживленно заговорили. Сквозь общий шум пробивались отдельные фразы:
— Сказал, что темницы рухнут, слыхали?
— И еще сказал, что придет желанная пора!
— А дошли эти слова до сударских?
— Да что ты! Нет конечно!
Как бы отвечая народу, Никитка снова заговорил, но некоторое время ничего нельзя было расслышать, потому что каждый кричал, унимая остальных. Наконец наступила тишина.
— От имени сударских людей Пушкину ответил сударский поэт Одоевский следующими стихами:
— Дошли, значит! — вскочил нетерпеливый Эрдэлир, но на него со всех сторон зашикали, и он смущенно уселся на свое место.
— Читай! — раздалось сразу несколько голосов. — Читай, чего стоишь!
Никитка начал сначала и прочел все стихотворение уверенно и звонко.
Когда он кончил, опять поднялся шум, многие вскочили с мест.
— Вот это человек!
— От всех сударских людей сказал: «Грянем на царей»! А?!
И зазвучали песни сударских, и опять учитель перед каждой песней рассказывал ее содержание. А когда кончили петь, заговорили о том, как обидно не понимать по-русски.
— Друзья, а чтобы вам эти же песни спеть якутскими словами? — предложил Андрей Бутукай. — А то уши есть, а не слышим. Словно ветер проносится, вот ведь беда!
— Я же вам рассказываю, о чем там говорится, — огорчился учитель.
— Э, что за радость пересказывать песню! Вот сделать бы так, чтобы она пелась якутскими словами, — поддержал Бутукая Егордан.
Он посадил Никитку к себе на колени, но мальчик, боясь показаться маленьким, стыдливо высвободился из объятий отца и отошел к товарищам. Егордан потерял было нить своих мыслей, но все-таки продолжал:
— Ушам, конечно, слушать хорошо, а голова ничего не понимает…
Попытка учителя объяснить, что в песнях важна и мелодия, что существуют ноты, не увенчалась успехом.
— Ты же ведь рассказываешь, о чем там говорится. Вот это самое пусть и поют. Да, да! Пусть эти же слова и поют! — слышалось отовсюду.
— Раз нота мешает, так убрать его и петь без нота, — предложил Андрей Бутукай.
— Вот именно! Зачем он нам? — со всех сторон поддержали Андрея.
Учитель обещал к следующему разу попробовать перевести хоть одну песню сударских и объявил:
— Сейчас будет показано в лицах, кто больному помочь может — поп, шаман, богач или фельдшер.
Из комнаты пансионеров вышел Федор Ковшов, с завязанной головой. Испуская жалобные стоны, он улегся перед зрителями на приготовленной заранее скамейке. Затем появился Афанас. По старой шапке из лисьих лапок, огромному животу, перетянутому кушаком, и бороде все признали в нем князя Сыгаева. Наскоро поговорив с больным, он ссудил его под проценты шестью рублями и ушел.
После него появился в образе шамана Ворона Дмитрий Эрдэлир. Брови он вымазал углем и непонятно как, но очень искусно, прикрепил к голове длинные седые волосы из белой лошадиной гривы. «Шаман Ворон» поплясал немного около скамейки, ударяя кулаком в медный таз, потом заверил «больного», что он уже помог и тот через три дня встанет, взял за труды три рубля и удалился.
