Читать «Весенняя пора» онлайн - страница 105

— А хорошо бы нам весь Киэлимэ отдали! — стал мечтать вслух Андрей Бутукай. — Иван бы тогда прямо с берега Талбы до самых гор, поперек всего луга, косой прошелся.

— Три версты-то! — удивился Иван, но тут же задумчиво сообщил: — Да, был бы Киэлимэ наш, мы бы уж для себя покосили!..

— Никитка! — крикнула Федосья, стоя у юрты. — Вскипяти чай!

— Не надо! — закричали ей косари.

От юрты вдруг отделилась маленькая фигурка Алексея, Он бежал, размахивая над головой туеском, и кричал Никитке:

— Чай вскипяти! Мать напекла много, много… — чуть было не проболтался Алексей.

Косари посмеялись над словами мальчика и разошлись в разные стороны… Сейчас уже не было такого участка, чтобы можно было косить всем вместе.

Иван и Егордан выбрали себе лужайку копен на пять, невдалеке от шалаша. Там, на месте высохшего озерка, трава была густая и слежалась, как шерсть на лбу быка.

— Да, я бы один не управился, — сказал Егордан, идя рядом с Иваном. — И почему только трава не в одну сторону полегла?.. В середине, должно, большой камень; ты осторожнее коси.

— Постараюсь. До сих пор ведь косили урожайную траву только для богачей, а уж для тебя, Егордан, на славу покосим.

По толстому, колеблющемуся пласту свалявшейся травы Иван пошел на середину лужайки. Указывая точилом на небольшое возвышение в одном месте, он спросил:

— Не тут ли камень?

— Да, да, здесь! — подтвердил Егордан. — Ты как догадался?

— Хорошая трава сама укажет, где овраг или кочка, где дерево или камень. Чего доброго, можно и без косы остаться, если начать с края.

Иван обкосил бугорок с двух сторон, потом поднял и отбросил срезанные охапки травы, обнажив огромный белый камень.

И снова Иван замахал своей серебряной косой — да все шире, свободнее, увереннее, все больше и больше проникаясь радостью труда. Казалось, светлая сталь в его руках сама отклонялась от коварных неровностей почвы, от камня или торчащего из земли кола и в то же время не оставляла нигде ни травинки. С каждым взмахом Иван отбрасывал от себя буроватые сверху и темные снизу, похожие на шкуры больших медведей охапки. Там, где у любого другого коса неминуемо отскочила бы от плотного пласта слежавшейся травы, попусту блеснув в воздухе, или, пробив пласт, вонзилась бы в землю, там Иван двигался легко и плавно.

Егордан любовался работой товарища и не мог скрыть удивления, когда через некоторое время с лужайкой было покончено. А Иван как будто был даже опечален, что так быстро управился.

— Давно смотрю и все не налюбуюсь на тебя, — проговорил Егордан, мягко улыбаясь.

— Значит, чем-то все-таки и меня наградила судьба, — задумчиво сказал Иван и, усевшись на большой камень, стал подтягивать ремешки на торбасах. — Ни силы, ни хитрости, ни богатства у меня нет… Вот разве только кошу помаленьку. Иной раз вечерком машешь косой и чувствуешь, как все тело радуется. Так бы, кажется, и не бросил никогда. Но ведь у нашего брата и угодий таких нет, чтобы разгуляться можно было, а для богачей и стараться ни к чему. Сегодня вот только разошелся, а уж кончился твой луг. Работа — она как хорошая песня: коль начнешь, так и останавливаться не хочется.