Читать «Венок Петрии» онлайн - страница 96

А он вдруг:

«Пачпорт есть? Давай сюда. Поглядим, кто это в эдакую пору едет в больницу, а в какую, не знает».

О господи, что ж это будет? Не ровен час дурень деревенский в каталажку засадит.

«Да есть, есть у меня пачпорт. Чего ты на меня накинулся?»

А он свое гнет:

«Поглядим, куда это вы отправились, чай, не ряженые, и для масленой вроде не время. А кто это с тобой, раз муж твой в больнице?»

Это он, стало быть, про Каменче. Поглядела я на его. А на ем каска, на ногах грязные сапоги резиновые, на плечах деревенский кожух, в руке шахтерская лампа. Само собой, для Белграда одежа неподходячая. Но где уж там при нашей беде об одеже думать? В чем был, в том и поехал.

«Да нас, знаешь, — говорю, — вчера ночью с постели подняли, мужа мого на шахте покалечило. А это его товарищ, они вместе на шахте работают».

А милицанер все хмурится. Опосля спрашивает Каменче:

«А ты чего стоишь? Где твой пачпорт?!»

«Здесь», — отвечает Каменче, а вижу, даже побелел.

Дает ему пачпорт.

Держит тот наши пачпорта, вертит их так, этак.

«Откуда вы?»

Я сказала.

И тут он вдруг сразу подобрел. Заулыбался.

«Гляди-кось, — говорит, — дак ведь мы земляки. Я из Ражани. Здорово, земляки!» И руку нам протягивает.

Да какие ж, думаю, мы земляки? Где Окно, а где Ражань?

А, решила я, он, видать, из тех, кто воевать не захотел, вот и пошел в милицию и так в ей и остался.

У меня обои мужья, и первый, Добривое, и нонешний, Миса, воевали, а кончилась война, они вернулись домой, а этот нет. Дерьмо деревенское.

Ну да ладно. Поздоровалась я с им за руку.

«Дак что ж ты, земляк, на нас накинулся? Чай, мы на бандитов непохожие».

Он вроде оправдываться начал. Рукой крутит.

«Вид у вас больно чудной. А в Белграде всяко бывает. Но скажи-ка, бога ради, ты не слыхала, Морава в этом году разлилась? Неужто опять поля у нас затопило?»

У нас? Эх, брат, дурак дураком останется, как его ни выряди. А тоже мне важничает, кочевряжится. Где Окно, а где Морава? Поди, Морава-то в горы не полезет?

«Знаешь, не могу тебе сказать, — говорю. — А почему ты спрашиваешь?»

«Да, — говорит, — у жены моей под Варварином земля у самой Моравы. Отец ее, тесть мой, для нас ее держит. Осенью я говорил ему, чтоб он не сеял пшеницу, все равно, мол, Морава весной унесет и опять сей. Дак ведь не послушался, семена заставил купить. И теперича, коли река разлилась, все пропало, покупай семена заново».

Видал, об чем думает? Зато пужать людей, пачпорт требовать выучился.

«Жалованье-то, поди, получаешь, — говорю, — чего ж не купить?»

«Получать-то получаю, а знаешь, почем нынче семена?»

Однако грех мне на его жаловаться, все ж таки помог он нам.

Спросил, знаю ли я, где муж находится.

Я, понятно, не знаю. И думать не думала, что в Белграде полно больниц и все в разных концах. Я думала здесь, как в Ш., все в одном месте. И даже ежели не одна больница, так тоже все рядышком.

Говорю ему, что доктор отправил его в ор-то-пе-ди-че-ску-ю, а где она, я не знаю.

Он задумался.

«Слушай, — говорит. — Я тоже не знаю, где бы эта больница могла быть. Где городская, знаю. Другие ишо знаю, а об этой и слыхом не слыхал. Иди-ка ты, совет тебе дам, в военную, может, твой муж там лежит. Ступай вот по этой улице, а там свернешь в третью улицу направо, пойдешь прямо-прямо, пока не упрешься в главные ворота. Там и будет военная больница. Теперича там, само собой, никого нету, будешь до утра ждать».