Читать «Венок Петрии» онлайн - страница 27

Сижу на кровати и киваю головой, будто курица больная. Нахохлилась, глазами моргаю.

«Так что, теть Ань, — спрашивает Косана по-сербски, — делать будем? Надоть как-то вызволять женчину. Видишь, в чем и душа держится».

«Вызволим, — отвечает та. — Найдется лекарствие и от этого. — И тут же мне: — Ты доверься мне, не бойся, я тебе поворожу на ртути. А опосля заговоренный катышек дам проглонуть. Он составится с той ртутью, какой тебя недруг напоил, и разобьет ее на части. А там одну за другой потянет, все из тебя и выйдет. Мой же катышек, что я тебе дам, выйдет опосля сам, и не заметишь как, ровно вода вытечет».

Я сразу согласилась. И раздумывать не стала.

«Отдаюсь в твои руки и божьи. А там что бог судит».

«Хорошо, — говорит она. — От этого тебе хужее быть не может, так что не боись. Ты, Косана, выдь, подожди там».

Косана послушалась, вышла.

«А ты, — говорит мне валашка, — стань вот здесь, на веник».

Я стала у порога на веник. Она выбежала во двор и принесла веретено и прялку. Положила их возле меня.

Потом показала мне в тряпице катышек ртути — с им она ворожить сбирается. Ничё женчина не скрывает.

«Вот, — говорит, — гляди, какое махонькое».

Катышек пляшет. Крохотный, вроде самого мелкого бисера. Его и пальцами не ухватишь, кабы и не бегал.

Она его над порогом вывалила в деревянную ложечку.

«Ложку эту, — говорит, — никто в рот не брал».

И налила в ложечку чуток воды. Что это была за вода, не скажу, не знаю. Все видала своими глазами, а это нет. И давай, стоя над веретеном и прялкой, мешать чем-то в ложечке и приговаривать по-валашски. Мешает и ворожит, нашептывает и мешает.

Ворожит она, значит, ворожит, мешает, взбивает, пока вода с ртутью в ложке не подошла, что твоя опара в квашне. И пущай говорят, что хотят. Я своими глазами видала.

А сама все стоит на пороге. Как закончила ворожить, трижды рукой ложку перекрестила. И велит мне выпить.

«Ну-ка, — говорит, — проглони».

Я зажмурилась и проглонула. Противно, господи. Но кто об этом думает?

Взяла меня валашка за руку.

«Иди сюда. Отдохни малость. — Посадила меня на свою кровать. — И ничё, — говорит, — не боись. От этого может токо полегчать».

Ладно, верю на слово. Не стану бояться.

Позвала она Косану со двора.

«Косана, иди, кофею выпьем».

Поставила кастрюльку на огонь. Вода закипела, она заварила кофей. Разлила по чашкам. Мисе моему Косана отнесла, мне не предлагают.

Стали они вдвоем пить кофей. Анна взялась рассказывать Косане, кого и как избавила от болестей. И чем люди не болеют! И каких только болестей господь бог не выдумал и не наслал на несчастных людей! И она всем помогала. А я, вишь, про то и не знала. Так вот живешь и знать не знаешь, что рядом с тобой деется.

Слушаю я ихний разговор, молчу. И ничё поначалу не чую, болесть во мне сидит, как сидела. И вдруг тошнота к горлу подступила.

Хотела я выбежать на двор, да где там, не добежать!

«Не выходи! — прикрикнула на меня валашка. — Тут! В таз!»

Как польется из меня! Наблевала, прости, цельный таз. Кишки прямо в горло лезут, и черная вода струей льется.