Читать «Венок Петрии» онлайн - страница 25
Драгослав Михайлович
Ведут меня Миса с Косаной, а верней сказать, несут. Подхватили один под одну руку, другая — под другую, волокут по улице, я еле носками земли касаюсь. Ноги чуть-чуть подымаю, лишь бы по камням не бились.
Так добрались мы до знахаркиного дома.
«Теть Ань! — крикнула Косана от ворот. — Теть Ань!»
Вышла женщина, в годах уже, может, и все шестьдесят при ей.
Посмотрела она на меня с порога. И сразу ведь, токо раз глянула, в точку попала:
«Какой злодей учинил такое с женчиной?»
Толком и не видала меня, а уж все наперед угадала. И ждать долго не надо.
Мне ее слова будто бальзам на рану. Висела я у их на руках, а тут вроде и на ноги встала. Ну, Петрия, думаю, к верному человеку ты попала. Теперича не пропадешь, Петрия.
Затараторила Косана с хозяйкой по-валашски. Чтой-то ей рассказывает, а что — не понять.
«Входите, — говорит валашка, — что вы тут стоите?»
Вошли мы, сели. Она вытащила какие-то зерна. Пошептала на их, бросила. Одно возьми да подскочи.
Она покрутила головой.
«Господи, — говорит и показывает на его пальцем, — похоже, оно. Знаешь, — говорит она моему Мисе, — ты, пожалуй, выдь ненадолго во двор, тебе не к чему слушать наши бабьи разговоры. Посиди там под грушей».
И тут она правильно рассудила. Шахтеры, знаешь ведь, ни во что не верят. Записываются в коммунисты, выписываются; ругаются, когда с ими согласные, ругаются, когда несогласные. Так и мой Миса. Ни во что не верит, и в ворожбу тоже. Она сразу его раскусила.
Вышел мой муж, сел под грушу.
«А ты, — говорит она мне, — молчи, говорить мне ничё не надо, гляди да слушай».
Собрала она свои зерна. Вытащила алюминиевую миску, поставила на огонь. Бросила туда длинный стерженек — не то свинцовый, не то оловянный, точно не скажу. Подождала, пока он растопится, и принесла белый таз с холодной водой из колодца.
Поставила таз посередь комнаты, промеж меня и себя. Сняла с огня миску, тряпкой ее подхватила, подержала над тазом и три раза сказала, я хорошо слышала:
«Ляжь, сестра, мне в кровь, и я скажу, кто ты. Ляжь, сестра, мне в кровь, и я скажу, какая ты. Ляжь, сестра, мне в кровь, и я скажу, что суждено тебе на этом и на том свете».
Плеснула она свинцом в воду. Засверчало в тазу, пар поднялся.
Нагнулась она над тазом и смотрит скрозь туман. А сама ровно огнем горит. Вот-вот на небо взлетит. Ей-богу.
Мало-помалу разошелся пар. И я увидала очень даже ясно на дне таза разводы. Вроде какие-то люди, звери и вроде буквы какие-то.
Взяла валашка таз в руки.
«Здесь, — говорит, — твоя судьба».
Вгляделась опять, покрутила. И токо вздохнула.
«Бедная ты, бедная, — говорит. — В такие молодые годы столько горя изведать! — И снова головой кивнула. — Имя твое Петрия, а мужа твоего зовут Милосав. Так?»
«Так», — говорю.
«Отец — Стева, мать — Йовка. Так?»
«Так», — говорю.
«Две сестры у тебя и брат, но живете вы поврозь. И двое деток у тебя было, или один, тут не больно ясно, и обоих ты потеряла. Так?»
«Двое, — говорю, — но один некрещеным помер».
Тут покатились у меня из глаз слезы.
И про это, стало быть, знает, малость токо сбило ее, что ребеночек-то при родах помер.