Читать «Венок Петрии» онлайн - страница 18

Добривое без меня недолго мыкался, быстро привел в дом новую жену. И она взаправду нарожала ему детей. И к тому же поумней меня оказалась, не дрожала перед мужниной матерью. Болгарка ей слово, та в ответ два, она возьми да подыми на сноху руку, как бывалоча на меня. А эта не поленись да ответь ей тем же. Да так, что у той нос на сторону, а сама кувырк на землю. Сильная, видать, баба была.

С той поры сноха взялась что ни день свекровь поколачивать. Как муж за порог, она и давай спину ей мерить вдоль и поперек.

Под конец Добривое уехал куда-то по делам, а мать больную дома оставил. Жена его, не долго думая, детей в охапку и к своим. Свекровь Христом богом молит не бросать ее, немощную, одну, но сноха и бровью не повела. Бросила старуху. Так и померла одна, как старая сука.

Некому было свечу зажечь, некому посидеть возле ей в последнюю минуту. Подохнуть бы ей ишо в анбаре, где она дитё мое уморила, тогда б мое сердце совсем успокоилось. Не знаю, вспомнились ли ей перед смертью слова мои и дитё мое горемычное, которое она со свету сжила?

Я и Миса так в Окно и остались. Тут мы с им прожили двадцать три года в здравии и болестях, в добре и зле, в любви и ссорах, в согласии и раздорах; всякое за эти годы промеж нас бывало. А четыре года назад расхворался мой Миса — его вагонеткой в шахте зацепило — и через два года, в семьдесят первом, помер. И молодой ведь был, сорок восьмой год пошел. Намучился, горемыка, как редко кто. Живого места не было, все болело. Одежу на себе рвал от боли.

Любиша, как уехал тогда из Доброй Доли, ни разу весточки не прислал. Ни открытки, ни письмеца. Хочь я грамоте не знаю, кто-нибудь нашелся бы, прочитал мне, коли бы он написал. Так вот и не знаю, жив ли он или помер.

Очень я его жалею. Хотела бы я повстречаться с этим человеком. Ездила раза три в Добрую Долю, выспрашивала, куда он подался. Но никто мне ничё не сказал. Уехал, а куда — один бог знает. Сейчас-то он уже совсем старик был бы, годов, почитай, за восемьдесят. А может, его давно и в живых нету, тоже помер.

А прошлым годом, в семьдесят втором, услыхала я, что и Добривое, первый муж мой, помер. Ужас меня взял. Ведь он совсем молодой. Он из этой проклятой Вишневицы так никуда и не тронулся, видать, она его и погубила до времени. В Вишневице и помер.

Навестила я его. Купила свечку и пошла на вишневицкое кладбище. Поплакала на его могилке. И на могилке детушек наших.

Детей у меня с Мисой не было. Поженились мы молодыми и хотели деток. Да не сподобились. Не дал бог. Потому и чужих растила.

Сперва племянница у меня жила. Я ее с малолетства растила, тут, в Окно, она и школу кончила. Из нашего с Мисой дома и замуж пошла. И свадьбу здесь играли.

А опосля, когда у ей ребенок народился, я и его взяла — у их тогда квартиры не было. И девоньку ихнюю, а было ей тогда месяцев восемь, я до десяти годов у себя держала. А там заболел Миса, и то ли поэтому, то ли потому, что они квартиру получили, племянница и зять забрали девоньку.