Читать «Венок Петрии» онлайн - страница 140
Драгослав Михайлович
Миса по-прежнему на постели сидит. И через скрипку свою мне и говорит:
«Я тебя звал?»
«Нет, — говорю, — ты меня не звал, но, ежели опять сляжешь, всенепременно позовешь. Курьяк за тобой ходить и тебя лечить не станет».
Он бросил скрипку, схватился за свой костыль.
«У, — кричит, — мать твою так!»
И замахнулся на меня.
Но костыль короткий, а я далеко: не достал.
«Всю жисть, — говорит, — мне испоганила, из-за тебя я до ручки дошел!»
Жика навалился на его, костыль отымает.
«Перестань, — кричит, — Миса! Не смей ее из-за меня бить! Беги, Петрия, отсюдова!»
«Никуда я не побегу, — говорю. — Спасибо тебе, Миса. Я думала, у тебя другие слова для меня найдутся».
Ежели б он меня не знаю как ударил, все было б не так горько. А я-то, думаю, за им всю жисть как за малым дитем ходила.
Отнял у его Жика костыль. Но спьяну-то сам на ногах не удержался, вместе с костылем кубарем в угол полетел. И подняться честью не может.
Миса встал у стола. Шагнул ко мне.
«Поди сюда! — говорит. — Поди сюда!»
Я подошла. Он замахнулся и ударил меня по щеке. Крепко ударил, я аж покачнулась.
«Мать твою деревенскую! — говорит. — Ты меня ишо учить будешь, как жить! Ты ишо будешь в моем доме моих приятелей оскорблять! Пошла вон! Видеть тебя здесь не желаю!»
У меня слезы из глаз хлынули. Щека огнем горит.
«Хорошо, — говорю, — Миса. Спасибо тебе, Миса».
Повернулась и пошла.
Вышла во двор. Пошла к сараю, где у меня куры и поросенок, вроде дело у меня там.
Повозилась немного, слышу за спиной вздорят голубчики. Жика уйти порывается, а мой его не пущает.
«Посиди, — кричит, — ведь так долго не видались!»
А Жика обиженно так ему отвечает:
«Нет, не останусь. Не ждал я такого от твоей Петрии! Я-то ее, как сестру родную, любил. И в Окно мне теперича нет охоты оставаться».
Спорят, стало быть: останься, не останусь, опосля вижу, Жика на крыльцо вылез.
Сошел во двор и давай слоняться по ему с костылем Мисиным. Забыл, что он у его в руках, и таскает с собой.
Увидал меня и говорит:
«Не ждал я такого от тебя, Петрия, право слово, не ждал. Не думал не гадал, что на родине моей меня так встренут. Не понять тебе твоими бабьими мозгами, что в моей душе деется».
Тут заметил вдруг в руке костыль, положил его возле стены и заковылял к воротам. Гляжу — двинул вниз по улице.
Скатертью дорожка, думаю, чтоб тебе шею сломать. Глаза б мои тебя не видали! Как же, плакать стану, что ты десять лет не наведывался! Будь ты неладен!
Покрутилась возле хлева малость. Делать мне там неча. И ничё не могу найти такого, чем бы заняться, чтоб не сразу в дом иттить. Щека-то полыхает.
Но все-таки пошла в дом. Пройду, думаю, в комнату, а мимоходом, в кухне, одним глазом на его гляну.
Сидит мой мужик на кровати, но весь согнулся, ровно, прости, в нужнике скорчился. Руки в коленях, животом на их налег, а голова прямо над коленями свешивается. Бутылка возле стоит, можно сказать, пустая, так, на донышке чуток виднеется.
Ну, думаю, Курьяку не для чего было и оставаться. Где бутылка пустая, он долго не задержится.
А во мне злость кипит, щека огнем горит. При чужом человеке ударить! И за что? Хорошо это с его стороны?
