Читать «Великий Моурави 6» онлайн - страница 483

Пусть все во имя справедливости происходит открыто.

Нет аллаха кроме аллаха, и Мухаммед пророк его!

Так уж устроен "этот изменчивый мир": тут он бесстрастно выявляет

злодейство, там торжество.

Пирует в стольном Тбилиси Хосро-мирза - царь Ростом. Он одобряет звон

позолоченных чар, столь не похожий на

звон цепей.

Новое утро разбужено немилосердным ревом бори и громом даулов. Оно

удивленно приподнимает над Токатом

щит-солнце, оно нацеливает его еще холодные копья на площадь большой мечети, где

надрывается глашатай, призывая

столпившихся вокруг него токатцев не позднее чем завтра собраться здесь после

второго намаза и выслушать огненные

слова благородного Ваххаб-паши.

"Во имя аллаха, кто из жителей не беспомощен, - на площадь!

Во имя аллаха, кто укроется от призывов Ваххаб-паши, не будет более

уважаем!

Во имя аллаха, янычары, сипахи и топчу - тоже на площадь!

Дети мужества и доброты - все на зов справедливости!"

Глухой гул прокатывается по площади. Он подобен тому подземному,

который трясет землю, валит города, горы

рушит на реки, образуя озера.

От этого гула дрожат окна в дворцовом доме вали. Хозрев-паша зеленеет

от страха, но ярость пересиливает и он

предает тысяче изощренных проклятий Ваххаб-пашу: "Ай-я, шайтан, ты один затеял

спасти Непобедимого, но забыл про

два огорчения: секиру палача и поцелуй смерти. Яваш! Посмотрим, кто сильнее:

озлобленный безбунчужный Абу-Селим

или закованный в цепи трехбунчужный "барс"! Есть одно оружие - память, оно

оттачивает два: ятаган мести и копье

возмездия. Эйваллах!"

Абу-Селим никода не забывал, что в войне с Ираном благодаря его,

эфенди, доверчивости в игре с Моурав-ханом

Турция потеряла Ереван, Эчмиадзин, Баязет, Маку, Назак, Кызыл-килис, Кагызман и

обширные земли от реки Занга до

Карс-Чайя.

А разве в последний год Абу-Селим не скрежетал зубами, встречая в

Стамбуле грузин? Но он был вынужден

молчать, ибо Мурад IV не преминул бы и ста таким эфенди перерезать горло за

каплю крови своего любимца.

"Теперь срок, - решил верховный везир, - спустить с цепи Абу-Селима,

дабы еще крепче посадить на цепь Моурав-

пашу". - И глаза Хозрева самодовольно сузились. Его разбирал мелкий хохоток.

Он надел под кафтан тонкий дамасский панцирь с золотыми буквами

изречения: "Ты, аллах наш. Порази

начальника наших притеснителей!", допив чашечку кофе, облизнул языком губы и

послал чухадара за Абу-Селимом.

Едва эфенди вошел в зал ковров и раздумий, Хозрев вкрадчиво заговорил:

- Пробуди, эфенди Абу-Селим, свою память. Не ты ли убегал, подобно

одному зайцу, от двух и еще двух ловушек,

расставленных тебе Моурав-ханом? Не забыл ли, как, изодранный, ползал в камышах

Аракса, занозя пять и пять пальцев и

еще один?

Хозрев захихикал. Абу-Селим побагровел, метнув взгляд, будто нож. Нет,

ничего не забыл эфенди. Он постоянно

ощущал свой позор, как ядро на шее. И звезда его померкла, ибо султан хотя из-за