Читать «Великий Моурави 6» онлайн - страница 433

громадах неукротимый Хераспей. И шах подумал: "Жизнь человека по сравнению в

этим временем - не больше чем одна

капля, но эта капля способна отразить солнце, и ради этого стоит спешить".

Он спешил в веселый Ферабат, отстроенный трудами и потом людей,

пригнанных им из Карабаха. Рабы уподобили

этот город дивной долине роз, где не слишком жарко, не холодно, где вечная

весна. Но, оставляя позади себя рощи

огромных самшитов, павильоны и башни, воздвигнутые среди лесных просек,

бассейны, окруженные рядами апельсиновых

деревьев, и водопады, грохочущие под синим небом, шах Аббас думал не о веселье.

Тревога, как гюрза, коварно

подкрадывалась к его сердцу-рубину, недоступному боли.

По царской мостовой, как назвал он бесконечно тянувшуюся улицу, он

проехал шагом, сам не зная почему

оттягивая свой въезд во дворец, созданный среди первозданной природы его

безумной страстью, готовый вместить три

сотни женщин.

"Бисмиллах! - с горечью воскликнул шах. - На что триста, если нужна

одна?! Лелу, ускользнувшая, как видение, и

оставшаяся, как боль. Чародеи - лжецы!" Кровь горячей волной захлестывала его

сердце, обвиненное в том, что оно не что

иное, как камень.

Наутро из Гиляна прибыл скоростной гонец, который в страхе распластался

у ног шаха Аббаса.

Безмолвствовали пораженные Иса-хан - полководец, и Юсуф-хан - советник,

а также новые придворные: Сейнель-

хан - начальник над поварской прислугой, и Темир-бек - ставший, по представлению

Иса, начальником охраны "льва

Ирана".

Безмолвствовал и шах Аббас, лишь крепче были сжаты чуть пожелтевшие

губы и учащенно на лбу пульсировала

жилка.

Гонец сообщил о восстании в Гиляне, где местные ханы стремились снова

восстановить былую независимость

провинции.

"Гилян! - мысленно воскликнул шах. - Земля моей постоянной заботы! И

там, о аллах, ханы, раболепствующие

передо мной, своим ставленником, дерзнули провозгласить шахом Адиля, невзрачного

потомка бывшей местной династии.

Шах Адиль! Хорошо, я, царь царей, не стану жертвой новой заботы и освежую тебя,

как барана, а на воротах Астары

прибью твою презренную шкуру".

На дорогу шелка посягали карлики в тюрбанах, предавшие интересы Ирана.

Но они, эти карлики, увлекли за собой крестьян и жителей городов,

недовольных тяжелыми налогами и

притеснениями со стороны шах-ин-шаха.

И снова, как в Чехель Сотун, смеялся шах Аббас, невольно останавливая

дыхание на те мгновения, когда колики,

как острые иглы, пронзали его сердце.

"Гилянская чернь! - оставшись один в зале, негодовал шах Аббас. - Но

вина твоя по сравнению с виной твоих

ханов мизерна. Ханы Гиляна - вот очаг зла и измены!" Голубой ковер, закрывший

простенок, привлек его внимание. На

ковре был изображен Ростем - старый Ростем, с раздвоенной длинной бородой, со

лбом демона и рогами вместо шлема, с

леопардовой шкурой вместо брони, с палицей в руке, с саблей у пояса, луком на

одном плече, щитом - на другом, в сапогах,

в азяме, подвернутом до пояса, в позе воина, только что убившего чудовище.