Читать «Великий Моурави 6» онлайн - страница 432

пожалела Тинатин-Лелу лучших своих

нарядов, тончайших изделий из золота и драгоценных камней. Но все они лишь

слабое выражение сестриной любви,

дружбы грузинки, всколыхнувшей Решт. Пусть скорей покинет Нестан страну

произвола и роз. Пусть следует с Хосро-

мирзой в будущее, похожее на еще неоткрытую землю и все же во сто крат лучшее,

чем прошлое, сжатое позолоченной

решеткой.

И вот к пышному поезду Хосро-мирзы присоединились кеджаве. Навсегда

покидала великолепный и жестокий

Исфахан зеленоглазая Нестан из рода Орбелиани.

Словно луч света скользнул по персидскому изразцу.

Факелы проложили огненную борозду в ночной Исфахан. На полном галопе

промчалась колонна всадников.

Шах Аббас выехал в полной тайне. Куда? Никто не знал. Исфаханская знать

полагала, что через Керманшах в

Шахабад, ведь там разветвляется дорога, уходя одним своим концом на север - в

Касре-Ширин, другим на юг - в Мехран.

Там на стыке двух направлений легче провести защиту Багдада и прикрыть пути во

внутренний Иран.

Но шах Аббас не проследовал к пределам Арабского Ирана. Достигнув

Неджефабада, он круто повернул на север к

Мурчехурту.

Почему? Он хорошо знал почему.

Чтобы вести большую войну, нужно много золота в слитках и в монетах с

изображением льва. Подчинив еще в

первые годы царствования прикаспийские земли, он превратил их в хассэ - свои

собственные владения. Сейчас он следовал

в одно из них - Мазандеран - страну топора и дровосеков, - там предстоял сбор

драгоценного металла и войска -

многотысячной конницы горцев, которая рассечет, как барана, Анатолию, грозой,

наводящей ужас, подступит к стенам

ненавистного Стамбула.

Шах Аббас взнуздал время, как коня, не заехал даже в Сулейманиэ. Он

стремился обогнать события, дабы не быть

застигнутым врасплох. Золотая дорога, или дорога шелка, соединяла северную

провинцию Гилян с далекой южной -

Луристаном, порт Астару на Каспийском берегу и порт Ормуз на берегу Ормузского

пролива. Торговля шелком,

зиждущаяся на движении кораблей и верблюдов, требовала высокого надзора, - как в

руках факира, нити должны были

беспрестанно превращаться о благодатное золото. Ради возвеличения Ирана шах

готов был стать факиром.

На незримых крыльях, рождающих ветер, время проносилось со скоростью

света. Не успевало солнце раскрыть

пламенное опахало, как уже теряло равновесие и падало за изломанную линию скал.

В ущелье Бендер-Бира шах почувствовал легкое недомогание. Он удивился,

ибо после испытанной им сердечной

боли в Исфахане чародеи ему открыли, что боль мнимая, ибо, сердце у него -

рубин, подвешенный на четырех золотых

цепочках.

На дне ущелья бесновался прозрачный Хераспей. По повелению шаха ему

подали в чаше студеной воды,

зачерпнутой из реки. Он отпил несколько глотков, облегченно вздохнул и обвел

отсутствующим взором гигантские

каменные ворота, образуемые разрезанным поперек высоченным хребтом. Тысячелетия

прорывал себе русло в каменных