Читать «Великий Моурави 6» онлайн - страница 432
Анна Арнольдовна Антоновская
пожалела Тинатин-Лелу лучших своих
нарядов, тончайших изделий из золота и драгоценных камней. Но все они лишь
слабое выражение сестриной любви,
дружбы грузинки, всколыхнувшей Решт. Пусть скорей покинет Нестан страну
произвола и роз. Пусть следует с Хосро-
мирзой в будущее, похожее на еще неоткрытую землю и все же во сто крат лучшее,
чем прошлое, сжатое позолоченной
решеткой.
И вот к пышному поезду Хосро-мирзы присоединились кеджаве. Навсегда
покидала великолепный и жестокий
Исфахан зеленоглазая Нестан из рода Орбелиани.
Словно луч света скользнул по персидскому изразцу.
Факелы проложили огненную борозду в ночной Исфахан. На полном галопе
промчалась колонна всадников.
Шах Аббас выехал в полной тайне. Куда? Никто не знал. Исфаханская знать
полагала, что через Керманшах в
Шахабад, ведь там разветвляется дорога, уходя одним своим концом на север - в
Касре-Ширин, другим на юг - в Мехран.
Там на стыке двух направлений легче провести защиту Багдада и прикрыть пути во
внутренний Иран.
Но шах Аббас не проследовал к пределам Арабского Ирана. Достигнув
Неджефабада, он круто повернул на север к
Мурчехурту.
Почему? Он хорошо знал почему.
Чтобы вести большую войну, нужно много золота в слитках и в монетах с
изображением льва. Подчинив еще в
первые годы царствования прикаспийские земли, он превратил их в хассэ - свои
собственные владения. Сейчас он следовал
в одно из них - Мазандеран - страну топора и дровосеков, - там предстоял сбор
драгоценного металла и войска -
многотысячной конницы горцев, которая рассечет, как барана, Анатолию, грозой,
наводящей ужас, подступит к стенам
ненавистного Стамбула.
Шах Аббас взнуздал время, как коня, не заехал даже в Сулейманиэ. Он
стремился обогнать события, дабы не быть
застигнутым врасплох. Золотая дорога, или дорога шелка, соединяла северную
провинцию Гилян с далекой южной -
Луристаном, порт Астару на Каспийском берегу и порт Ормуз на берегу Ормузского
пролива. Торговля шелком,
зиждущаяся на движении кораблей и верблюдов, требовала высокого надзора, - как в
руках факира, нити должны были
беспрестанно превращаться о благодатное золото. Ради возвеличения Ирана шах
готов был стать факиром.
На незримых крыльях, рождающих ветер, время проносилось со скоростью
света. Не успевало солнце раскрыть
пламенное опахало, как уже теряло равновесие и падало за изломанную линию скал.
В ущелье Бендер-Бира шах почувствовал легкое недомогание. Он удивился,
ибо после испытанной им сердечной
боли в Исфахане чародеи ему открыли, что боль мнимая, ибо, сердце у него -
рубин, подвешенный на четырех золотых
цепочках.
На дне ущелья бесновался прозрачный Хераспей. По повелению шаха ему
подали в чаше студеной воды,
зачерпнутой из реки. Он отпил несколько глотков, облегченно вздохнул и обвел
отсутствующим взором гигантские
каменные ворота, образуемые разрезанным поперек высоченным хребтом. Тысячелетия
прорывал себе русло в каменных