Читать «Великий Моурави 6» онлайн - страница 397
Анна Арнольдовна Антоновская
перестали дымиться в устах
очарованных слушателей, жадно окруживших сказочника, важно восседавшего на
деревянном возвышении, откуда
виднелись мачты кораблей, а за ними мягкие очертании холмов, подернутых
голубоватой дымкой.
И с новой силой, как пожар под порывом ветра разгорелись восхваления.
Они перенеслись в театр теней, где на
этот раз, вместо Карагеза, увлекал зрителей Моурав-паша. На промасленной бумаге
под светильником, наполненным
оливковым маслом, черный силуэт то двигался с двумя бунчуками над бездной гор,
то пролетал на крылатом коне, то
превращался в барса и лапами душил персидского хана и вождя арабов. Копоть
садилась на напряженные лица зрителей. За
черным силуэтом Моурав-паши на экране неотступно следовали храбрые "барсы",
янычары и сипахи - фигурки, тщательно
вырезанные из хорошо выделанной и выскобленной верблюжьей кожи. Треск зиль -
металлических кастаньет, удары дайре -
барабанов и свист камуш - флейт заглушали фанатичные выкрики: "Ур-да-башина
Моурав-паше!"
Французские монеты звонко падали в чашу надежд карагезджи.
Наутро восхваления перенеслись в женские хамам - бани. Под
полусферическим сводом, поддерживаемым
четырьмя аркадами, образующими восемь альковов, скопилось множество
полуобнаженных турчанок, задрапированных с
голубые простыни с красными полосами. Из кранов в мраморные бассейны с шумом
лилась вода, но все заглушали
восхищенные возгласы. На полу восьмиугольного возвышения расчесывала волосы
красавица, ласкавшая ребенка, молодая,
но уже прославленная говорунья. Она безумолчно расписывала не только доблести
Моурав-паши и его "барсов", но и
красоту их женщин, сотканных из лучей солнца, лепестков роз и шелковых нитей.
Когда Моурав-паша добудет пятый трон
шаха Аббаса, то ханым Русудан займет высокое место той, которая презирает все
низкое.
Первая служанка принцессы Фатимы, стройная Халиде, даже уронила с плеч
покрывало, услышав невероятное.
Чтобы скрыть смущение, она быстро нагнулась, якобы поправляя ремни на деревянной
обуви. Густые, черные как смоль
волосы, ниспадавшие до мраморных плит пола, прикрыли ярко вспыхнувшие щеки: "Ва-
ай! Скорей, скорей к ханым
Фатиме! Лишь бы у нее глаза на лоб не вылезли..."
Купальщицы, взобравшись на гейбек-таши - камень-пуп, вынимали из
больших бохча вкусную снедь и, угощаясь,
распевали песню о непобедимом гурджи и его храбрых "барсах".
Французские монеты звонко падали в чашу надежд владельца хамам.
В полдень хвалебные песни перекинулись в бухту Золотого Рога. Их,
словно канаты на лету, подхватывали моряки
с обветренными лицами, крепя паруса или смоля бочки. Вспугнутые чайки беспокойно
кружились, садились на камни
набережной и снова взлетали, отражаясь в зеркальной воде. Гамалыки с той же
песней поднимали на корабли тюки, - она
снимала с их плеч тяжесть груза:
О Моурав, гурджи стоокий!
О Аладдин!
Перед тобой порог высокий
И путь один!
Священный шелк пронес ты гордо,