Читать «Великий Моурави 4» онлайн - страница 42
Анна Арнольдовна Антоновская
окаймленную речушкой Сарой и оврагом Подон. Архиепископ Феодосий стал вслух
восхищаться высокими угловыми башнями Данилова монастыря, за которыми золотились
причудливые купола церквей, напоминающие татарские чалмы.
Близился полдень. Мартовские пригревы тронули снег. Откинулось белое
облако, и выглянул краешек яркого неба, словно синее блюдце из-под полотенца.
С площадки смотрильни воротник замахал шапкой с красным верхом. Внизу
кто-то ответил пронзительным свистом, распахнулись тесовые ворота, и грузинское
посольство въехало во двор, обнесенный дубовым частоколом.
Архиепископ Феодосий степенно вылез из возка, облегченно вздохнул и
широко перекрестился. Он был под сенью креста единоверной Русии, и надежда
вспыхнула в нем, как вспыхивает свеча под темным церковным сводом. За ним
осенили себя крестным знамением и остальные монахи.
С крыльца, украшенного пузатыми столбиками, не спеша сошли подьячий
Олексей Шахов и Своитин Каменев, некогда посылавшийся царем Борисом Годуновым с
боярином Татищевым к царю Картли Георгию X.
Дато быстро оглядел подворье: по сторонам крыльца темнели две
короткогорлые пушки, дуло такой же медной пушки выглядывало с площадки
смотрильни. У главного входа толпилась стража с тяжелыми алебардами, пищалями и
пиками.
Архиепископ Феодосий славился острой памятью, он и сейчас мог перечислить
тончайшие оттенки бирюзы на золотом перстне царя Симона I, виденном им в
молодости. Тем более он сразу узнал Своитина Каменева, с которым в Метехском
замке с глазу на глаз, без толмача, вел длительные переговоры на греческом
языке. К слову сказать, и сейчас с архиепископом прибыл в град Москву грек Кир,
как знаток русской речи.
Подьячий Шахов, следуя наказу воеводы Юрия Хворостинина, пытливо
"доглядел, все ли грузины вышли из возков и послезали с коней", после чего
Своитин Каменев торжественно спросил архиепископа о его приезде - от кого он и с
чем приехал?
И архиепископ ответил по-гречески, что приехал он от грузинского
Теймураза-царя и грамоты с ним к самодержцу всея Руси царю Михаилу Федоровичу и
к великому государю светлейшему патриарху Филарету от царя Теймураза, писанные
греческим языком, а с ними же дары по росписи...
Вот уже три дня, как томятся грузины в подворье, ожидая встречи.
Подивились способу русских париться в бане, где старец Кирилл под березовым
угощением чуть не испустил дух, отведали монастырской браги, отслужили молебен
по случаю благополучного прибытия в Русию. Но, сколько Дато ни спорил, за
частокол посольство не выпускали.
Пробовал архимандрит Арсений хитростью выпытать у пристава, не чинят ли
безобразий на рубежах самозванцы и нет ли от шаха Аббаса послов.
Пристав простодушно улыбался, продолжал присылать в изобилии всякую
снедь, а о положении царства упорно молчал.
На исходе третьего дня, когда Феодосий со вздохом отсчитывал на четках
потерянные дни, вошел пристав, лицо от ледяного ветра - красный кумач, усы