Читать «Великий Моурави 4» онлайн - страница 361

смолу, приставшую к боку кувшина, тихо проговорил, будто опасался нарушить

таинственный полумрак, царивший возле укрытого орешником родника: "Сатана иногда

правду говорит. Бог, не подумав, разделил людей на умных и дураков. Умные

повелевают, а дураки вылезают из кожи, отдавая дары доброго бога избранным...

Еще не приехали умные, а дураки уже обращают воздух в фимиам. И пусть месхи не

удивляются, какую встречу друг другу устраивают избранные... Теперь недолго

ждать грома тридцати турецких барабанов и торжественных звуков восемнадцати

ахалцихских труб, которые возвестят о прибытии сказочной жены великого

картлийца. Говорят, она дочь арагвского владетеля: а раз так, сразу характер

покажет. Триста девушек в золотых покрывалах, напоминающих крылья летящих

лебедей, будут следовать за малиновой арбой, в которую впрягут сто белых

буйволов с серебряными копытами. На арбу, обвитую розами, взгромоздят тридцать

четыре бархатных подушки с кистями по углам, напоминающими летний дождь в

лощине, и наверху подушек, на распластанной шкуре льва, которого разорвал во

дворце персидского шаха сам Георгий Саакадзе, будет величаво восседать его

гордая жена с лицом неподвижнее мрамора, высоко подняв взамен бубна волшебную

лепешку. Сатана клялся: сколько ни отламывай кусков - лепешка вновь становится

целой; потому госпожа так щедра..."

Окружив старого месха, крестьяне слушали затаив дыхание, позабыв про

кувшины со смолой, которые они обязаны доставить богатому эфенди, дабы другие

дураки выделали бы из смолы благовонные четки для продажи в Стамбуле.

Внезапно звякнуло стремя. Бенарцы резко обернулись и отпрянули.

На высоком сером коне, сурово сдвинув брови, сидела величавая наездница.

Русудан внимательно слушала старика. Весело улыбалась Хорешани, укоризненно

покачивала головой Дареджан, хмурился Арчил, замыкавший поезд.

Откинув простую бурку, Русудан приветствовала месхов, спрашивая: "Здорова

ли семья? Умножается ли скот? Хороший ли урожай сулят виноградники? И веселит ли

глаза засеянное поле?.." Потом Русудан что-то шепнула Иораму. Он вынул из

переметной сумки лепешку и протянул ей. Разломав лепешку на столько же частей,

сколько было крестьян, наездница протянула каждому из них по куску и, отстегнув

от пояса кисет, изображавший бабочку, высыпала на ладонь абазы и, словно

щепотками соли, стала посыпать розданные куски, приговаривая: "Победа и

радость!"

Бенарцы, казалось, лишились дара слова. И когда старый месх опомнился и

выкрикнул ответное пожелание, караван, возглавляемый "сказочной" Русудан, уже

исчез, будто растворился в синеватом воздухе, струящемся между соснами.

Воскресное утро. Взбудораженные бенарцы торопились в древнюю церковь не

потому, что им хотелось прикоснуться губами к стенам, в трещинах которых зеленел

мох, и не потому, что они жаждали разобрать на плитах полуистертые надписи, а

потому, что в эту древнюю церковь, восстановленную на монеты Саакадзе, прибыл он

сам с семьей и приближенными.